Сооснователь Google Ларри Пейдж боялся потерять контроль над компанией в 2011 г. и даже «скрыто угрожал» уйти из-за этого, сообщает Bloomberg со ссылкой на недавно обнародованные судебные документы. Речь идет об иске акционеров Google по поводу выпуска компанией акций класса C без права голоса. В частности, Пейдж опасался, что другой сооснователь компании – Сергей Брин или ее тогдашний руководитель Эрик Шмидт продадут свои голосующие акции, в результате чего они потеряли бы контроль над принятием решений.
Именно из-за опасений Пейджа Google выпустил акции без права голоса в качестве специального дивиденда инвесторам в 2014 г., свидетельствуют документы. Причем перед этим Google не скрывал, что для основателей важно сохранить контроль над компанией. Если во время своего IPO в 2004 г. Google выпустил акции класса А, каждая из которых обладала одним голосом, то у Пейджа, Брина и Шмидта были акции класса B, обладающие сразу 10 голосами. Вслед за Google этим приемом воспользовались основатели других технологических компаний, включая Facebook и Snap, отмечает Bloomberg.
Эта история началась еще в конце 2010 г., когда Пейдж готовился сменить Шмидта на посту гендиректора, а Брин увлекся рискованными проектами лаборатории Google X, пишет Bloomberg. Совет директоров Google не сразу одобрил предложение выпустить новый тип акций, поскольку руководство требовало принять решение быстро и из-за опасений, что это не будет соответствовать стандартам корпоративного управления. В итоге переговоры длились больше года. В частности, Пейдж хотел, чтобы совет директоров разрешил ему получить принадлежащие Брину акции класса B взамен на акции класса C. В противном случае Пейджу пришлось бы заплатить за них $8,2 млрд. Кроме того, Пейдж не хотел делать крупных поглощений за счет акций, пока не будут выпущены акции без права голоса, чтобы его контроль над Google не уменьшился.
«Почему я должен так упорно работать, если могу потерять контроль [над Google]?» – написал Пейдж тогдашнему члену совета директоров Полу Отеллини, и тот увидел в этих словах «скрытую угрозу» покинуть компанию.
В итоге в апреле 2012 г. совет директоров разрешил выпустить акции без права голоса, но убедил основателей Google принять более жесткие ограничения на передачу акций друг другу. В частности, ни один из них не должен получить полный контроль над голосующими акциями. Иск акционеров был урегулирован, когда Пейдж и Брин согласились, чтобы совет директоров мог лучше контролировать продажу неголосующих акций. В 2015 г. в результате реорганизации бизнеса Google стал частью холдинговой компании Alphabet, гендиректором которой стал Сундар Пичаи. Пейдж, Брин и Шмидт теперь не участвуют активно в управлении компанией, но по-прежнему контролируют 56,5% голосов.
Следующая новость
Фонд «Дар» Ильи Елисеева существует уже более 10 лет, но привлек внимание россиян только недавно. Уставной капитал фонда, к созданию которого официальные лица не имели отношения, был сформирован учредителями еще в 2006 году и составил 34,4 миллиарда рублей. В интервью изданию «Коммерсант» Илья Елисеев рассказал, что фонд задумали как некоммерческую организацию, которая будет реализовывать проекты в интересах государства и общества.
Для истории
Один из главных приоритетов некоммерческой деятельности «Дара» — восстановление исторических зданий. Именно этот фонд одним из первых пожертвовал средства на реставрационные работы в музейно-парковом комплексе в Стрельне. На поддержку этого проекта с 2007 по 2010 год «Дар» перечислил 1728 миллионов рублей.
Елисеев напомнил, что в начале 1990-х на месте комплекса были руины. Сейчас, после восстановления, объект посещают туристы со всего мира.
На мой взгляд, это очень успешный пример частно-государственного партнерства, когда значимый для государства и общества исторический памятник был восстановлен без привлечения бюджетных средств
— считает Елисеев.
Фото: Наталья Селиверстова/РИА Новости
Восстановление Плеса
После этого удачного опыта, фонд решил восстановить исторический памятник в другом регионе России. Рассмотрев несколько вариантов, руководители организации решили остановится на Плесе (Ивановская область). По словам Елисеева, он был потрясен красотой этого города, когда впервые посетил его в 2008 году.
Глава «Дара» сообщил, что в Плесе фонд не только восстанавливал усадьбу Черневых, но и главный городской собор Воскресения Христова 1817 года постройки.
Около 165 миллионов рублей мы направили на восстановление храма Воскресения Христова «Над вечным покоем». Это деревянный храм 1699 года, который был в 1982 году перенесен в Плес из села Билюково Ивановской области
— глава фонда «Дар».
Занимался фонд и социальными учреждениями. 32 миллиона рублей было вложено в городскую больницу, еще 107 миллионов потратили на создание культурного центра «Левитан-холл». Сейчас там проводят международный кинофестиваль «Плес на Волге. Льняная палитра» и кинофестиваль имени Андрея Тарковского «Зеркало». Всего за 10 лет, по словам Елисеева, в восстановления инфраструктуры и памятников Плеса вложили 1,184 миллиарда рублей.
Работа с недвижимостью
Фонд занимается не только исторической недвижимостью, но и современными постройками. Говоря об особняке на Рублевке, Елисеев подтвердил, что фонд «Дар» получил его как компенсацию за нереализованный девелоперовский проект. О чем ранее говорил и бизнесмен Алишер Усманов.
«Мы занимаемся работой с недвижимостью, чтобы иметь средства для выполнения своих уставных целей и задач. Ну нельзя же существовать только за счет спонсоров, да и накопленный в области реставрации и реновации опыт было просто глупо не использовать», — объяснил Елисеев.
«Мы всегда активно занимались благотворительностью»
Несмотря на то, что благотворительность не является основной задачей некоммерческих фондов, они могут тратить на нее средства. По словам Елисеева, за 10 лет «Дар» и связанные с ним организации потратили на благотворительность около 11,4 миллиарда рублей.
Повторю: 11,4 миллиарда. Это очень большие деньги. Ну, простите нас, что мы не кричали об этом на каждом углу. <…> И наконец, еще раз повторю: мы не благотворительная организация. Некоммерческая? Да. Благотворительная? Нет.
— глава «Дара» Илья Елисеев.
Все свое
По словам Елисеева, «Дар» по закону и принципу функционирования является собственником всего своего имущества, и передавать его кому-либо запрещено.
По сути фонд — это определенное количество материальных средств, переданные учредителями ради достижения каких-либо целей. Эти деньги тратятся на оплату труда людей, на развитие сопутствующих проектов, и цели, связанные с их реализацией.
Кроме того, при наличии свободных денег фонд обязан реинвестировать их в поставленные цели и не может их потратить «по-своему».
«Распределять ее [коммерческую выгоду фонда] в дальнейшем между учредителями в какой бы то ни было форме категорически запрещено: фонды обязаны реинвестировать ее в уставных некоммерческих целях. .Даже в случае полной ликвидации фонда его активы ни при каких условиях не будут передаваться ни учредителям фонда, ни тем более посторонним физическим лицам. Для наших фондов закон просто не предусматривает такой возможности», — пояснил Елисеев.
«Хочу разочаровать всех»
У «Дара» есть дела и не в «негородских» зонах, среди его проектов — особняк Кушелева-Безбородко, расположенный в самом центре Петербурга на берегу Невы. За последние несколько лет проект прошел сложную и многоуровневую реставрацию и был признан лучшим проектом 2016−2017 годов среди европейских проектов по реновации жилых комплексов.
Хочу сразу разочаровать всех, кто будет искать там следы премьера. Ни он, ни члены его семьи там никогда не бывали и жильем в этом доме не владеют
— Илья Елисеев.
Следующая новость
Политик и основатель Фонда борьбы с коррупцией Алексей Навальный обвинил во лжи главу фонда «Дар» и зампредседателя правления Газпромбанка Илью Елисеева, ранее расследование ФБК о «тайной империи» премьер-министра России Дмитрия Медведева. Об этом Навальный написал у себя в блоге.
«Илья Елисеев лжет, и ложь его очевидна», - утверждает оппозиционер.
Комментируя интервью Елисеева газете «Коммерсантъ», в котором тот ответил на обвинения ФБК, Навальный отметил, что главе фонда «Дар» необходимо задать «пару очевидных вопросов, моментально разрушающих его легенду».
Политик поинтересовался наличием на территории усадьбы в Плёсе подразделения ФСО и почему над ней установлена «официальная бесполетная зона». Также Навальный предложил Елисееву объяснить, как он получил кредит в 11 миллиардов рублей в Газпромбанке, и выяснить, нет «ли тут конфликта интересов».
Сотрудника ФБК Георгия Албурова возмутило, что Елисеев назвал виноградник в Тоскане «своей собственной, сугубо частной инвестицией», которая не имеет отношения к деятельности фондов.
«Он совсем нас за дураков считает? Любой может посмотреть в отчетность и увидеть, что его денег в Fattoria della Aiola на 2014 год было 53 491 доллар, а денег „Финансово-консультационной компании фонда "Дар"“ (ФинКонсалтингК, ФКК) - 36 981 315 долларов. А в 2013 году его денег не было совсем, зато от ФКК было 53 миллиона долларов. Эти виноградники с виллой куплены и реконструированы на те же самые деньги, на которые построены и содержатся все дворцы и яхты „периметра”», - написал Албуров в своем Facebook.
В интервью «Коммерсанту» Елисеев о намерении подать в суд на Навального и «ряд СМИ, распространяющих ложную информацию о „Даре“ и его компаниях».
В расследовании ФБК о «тайной империи» Дмитрия Медведева Елисеев, который был однокурсником премьер-министра, назван фактически главным действующим лицом коррупционной схемы. Однако руководитель фонда подчеркивает, что не имеет никаких рабочих отношений с главой правительства. «Я не являюсь подчиненным премьер-министра, его „банкиром“, „завхозом“ и т. п. Я вполне самодостаточен, самостоятелен, в высокопоставленных патронах не нуждаюсь. Конечно, мы прекрасно знакомы, по мере возможности встречаемся, с днем рождения друг друга поздравляем. И хотя семьями мы и не дружим, но и сына, и жену Дмитрия Анатольевича я неплохо знаю. Но, помилуйте, мне что ж теперь за это оправдываться надо?» - рассказал он в интервью «Коммерсанту».
2 марта 2017 года Фонд борьбы с коррупцией под руководством оппозиционера Алексея Навального расследование об «огромной, многоуровневой коррупционной схеме» премьер-министра Дмитрия Медведева. В материале рассказывается об особняках, яхтах, квартирах, агрокомплексах и винодельнях в России и за рубежом.
Основатель некоммерческого фонда "Дар" Илья Елисеев, названный в расследовании ФБК главным распорядителем многомиллиардных активов премьера Дмитрия Медведева, обещает подать в суд на Алексея Навального. Он дал большое интервью "Коммерсанту" , в котором заявил, что не действует в интересах главы правительства, а также подробно объяснил отличия между фондом и благотворительной организацией и рассказал о контролируемых объектах недвижимости. Ранее в суд на Навального подал другой фигурант резонансного расследования - миллиардер Алишер Усманов.
"Я не являюсь подчиненным премьер-министра, его "банкиром", "завхозом" и т. п. Я вполне самодостаточен, самостоятелен, в высокопоставленных патронах не нуждаюсь, - утверждает Елисеев. - Конечно, мы прекрасно знакомы, по мере возможности встречаемся, с днем рождения друг друга поздравляем. И хотя семьями мы и не дружим, но и сына, и жену Дмитрия Анатольевича я неплохо знаю".
По словам Елисеева, "Дар" - это "никак не благотворительный фонд в его классическом понимании" и изначально намеревался вкладывать около трети средств в коммерческие проекты. Тем не менее, по его словам, "Дар" потратил на благотворительность свыше 11 млрд рублей: "11,4 млрд. Это очень большие деньги. Ну, простите нас, что мы не кричали об этом на каждом углу".
В похожем стиле - нелюбовью к публичности - Елисеев объясняет искажение информации об активах фонда. Например, реконструкцию усадьбы Миловка в Плесе под Иваново Елисеев обосновывает тем, что влюбился в этот город: "Почему именно Плес? Съездите туда хотя бы раз - и вы влюбитесь в этот городок сами. Я оказался там первый раз в 2008 году. И был потрясен его красотой".
Превратить Миловку в "резиденцию топового уровня, каких в России немного", фонд решил для ее содержания и ухода, заявил Елисеев. Он говорит, что Медведев оплачивает свое пребывание в случае визитов туда. В интервью много цифр, связанных с затратами фонда, а сколько стоит пожить в усадьбе, глава "Дара" не сообщил. Но утверждает, что там останавливаются "крупные бизнесмены, политики, видные общественные деятели". "Могу только еще раз повторить: ни председатель правительства, ни члены его семьи никогда не являлись и не являются ни собственниками, ни иными титульным владельцами этой недвижимости", - подчеркнул он.
Коммерческие проекты фонда Елисеев объясняет необходимостью заработать деньги на восстановление исторических зданий и благотворительные проекты: "Мы занимаемся работой с недвижимостью, чтобы иметь средства для выполнения своих уставных целей и задач. Ну нельзя же существовать только за счет спонсоров, да и накопленный в области реставрации и реновации опыт было просто глупо не использовать".
Виноградники в Тоскане Елисеев называет своей личной инвестицией: "Там еще и оливковая роща небольшая есть, и винодельня - всего 100 га площадей. Это моя собственная сугубо частная инвестиция, которая к деятельности фондов не имеет вообще никакого отношения".
Малый объем раскрытия информации о деятельности "Дара" Елисеев считает нормой: "Честно говоря, я никогда не считал, что мы должны подробно освещать нашу деятельность. Но раз в обществе существует запрос на большую открытость "Дара", нам не составит труда соответствовать этим требованиям". Отметим, что в конце марта Минюст удалил с сайта все отчеты НКО до 2014 года.
Елисеев говорит, что намерен обратиться в суд и судиться хочет не только с первоисточником, но и с рядом СМИ, которые "распространяют очевидную ложь о деятельности наших фондов и нашего бизнеса".
Обвинения в адрес главы правительства, вероятно, самое серьезное обвинение, которое может возникнуть в обществе, в котором обсуждается тема коррупции. В марте 2017 года такие обвинения были выдвинуты Фондом борьбы с коррупцией (ФБК). Илья Елисеев, руководитель фонда "Дар", упоминавшийся в этой публикации ФБК как главное действующее лицо, в интервью "Ъ" рассказывает, как и для чего работают структуры фонда, какое отношение к фонду имеет премьер-министр Дмитрий Медведев и почему "Дар" считает действия ФБК преднамеренной ложью.
— Что такое фонд "Дар", который вы возглавляете, чем он занят и какое отношение к нему имеет председатель правительства Дмитрий Медведев?
— Фонд региональных некоммерческих проектов "Дар" существует уже более десяти лет. В конце 2006 года учредители сформировали капитал фонда в размере 34,4 млрд руб., определив цели деятельности фонда, дав ему название и сформировав его органы управления. Никто из официальных лиц не имел отношения к созданию фонда.
"Дар" изначально задумывался учредителями как некоммерческая организация, реализующая проекты в интересах общества и государства. Подчеркиваю, ибо это очень важно: именно как некоммерческая организация. Это никак не благотворительный фонд в его классическом понимании.
— В ФБК вас считают руководителем home office премьер-министра, мажордомом, управляющим его собственностью?
— Что я могу на это сказать? Серьезные люди такой глупости не опубликуют: это же полная чушь. Я не являюсь подчиненным премьер-министра, его "банкиром", "завхозом" и т. п. Я вполне самодостаточен, самостоятелен, в высокопоставленных патронах не нуждаюсь. Конечно, мы прекрасно знакомы, по мере возможности встречаемся, с днем рождения друг друга поздравляем. И хотя семьями мы и не дружим, но и сына, и жену Дмитрия Анатольевича я неплохо знаю. Но помилуйте, мне что ж, теперь за это оправдываться надо?
— Кто является собственником фонда, кто вкладывал в него деньги и зачем?
— К некоммерческому фонду понятие собственника фонда неприменимо. Давайте поясню подробнее. Фонд является единственным исключительным собственником своего имущества. При этом сам фонд вообще никому принадлежать не может: ни учредителям фонда, ни тем, кто жертвует ему имущество, ни тем более его сотрудникам. Фонд — это не объект, а субъект права, то есть юридическое лицо. Или, как иначе говорят юристы, фонд — это персонифицированная цель, снабженная необходимым для ее достижения имуществом.
Говоря упрощенно, фонд — это деньги, переданные в него учредителями ради достижения каких-либо целей, люди, нанятые для того, чтобы цели достигались, и проекты, нужные для реализации этих целей. О деньгах я уже сказал. Человек, отвечающий за этот фонд, перед вами. А проекты? Я готов о них рассказать.
— Информация о том, что в фонд передали деньги Леонид Симановский и Леонид Михельсон, верна и с какой целью делались эти пожертвования фонду?
— В уставе фонда ясно написано, каковы цели. Очевидно, что и упомянутые лица, и другие жертвователи фонда наши цели разделяют. И именно поэтому они и доверили нам свои средства. Периодически встречаюсь с ними, информирую о наших проектах.
— Фонд "Дар" и группа компаний вокруг него ведет предпринимательскую деятельность?
— В момент учреждения фонда "Дар" планировалось, что около трети учредительного капитала будет инвестировано в коммерческие проекты. За счет полученных доходов мы финансировали некоммерческие, планово-убыточные проекты, а также занимались благотворительностью. В последующие годы по мере развертывания деятельности фонда в его периметре появились и другие юрлица. И некоммерческие — такие же фонды, только специализированные, для ведения отдельных проектов. И более традиционные хозяйственные структуры. В большинстве из них я также являюсь или председателем, или членом высших коллегиальных органов управления. Но дело даже не в формальных титулах: в любом случае именно я руковожу ими и, значит, отвечаю за результаты их деятельности.
Не надо сложносочиненных схем. Я никогда не делал тайны из того, что руковожу фондом "Дар" и всем его "периметром".
— "Дар" тем не менее занимается благотворительностью?
— Некоммерческие фонды могут тратить свои средства на благотворительные цели, хотя это обычно и не является их основной задачей. Вот и мы всегда активно занимались благотворительностью, планируем развивать ее и в будущем. Для справки: общие затраты "Дара" и всех других организаций в его периметре на благотворительные проекты за десять лет составили 11,4 млрд руб. без учета содержания фондов. Повторю: 11,4 млрд. Это очень большие деньги. Ну, простите нас, что мы не кричали об этом на каждом углу.
В эту сумму — 11,4 млрд — я не включаю ни наши затраты на содержание фондов за все десять лет (заработная плата сотрудников, аренда офисов, транспортные расходы, коммуналка, налоги, притом немалые), ни расходы на реставрацию или строительство таких объектов, как Миловка или Псехако. И наконец, еще раз повторю: мы не благотворительная организация. Некоммерческая? Да. Благотворительная? Нет.
Кстати, Фонд социально-культурных инициатив (ФСКИ) также является некоммерческой организацией, но при этом активно занимается благотворительностью. Подробную информацию о деятельности фонда свободно можно получить на его сайте, поэтому упомяну лишь некоторые из его благотворительных проектов: "Свет лучезарного ангела", "Славим Отечество!", "Зимняя сказка", "Подари мне жизнь", "Маленькое чудо", "Подарок к школе". Отдельно бы выделил проект "Белая роза", в рамках которого сегодня по всей России созданы и уже работают 15 медицинских диагностических центров женского здоровья и еще два строятся. Этот проект реализуется через учрежденные нами одноименные фонды. Впрочем, если в первые 2-2,5 года мы сами несли основные расходы, то сегодня этот проект уже способен существовать на средства частных благотворителей (граждан и организаций), а мы выполняем функции его координации и финансового контроля. Благодаря этим центрам только в 2016 году обследования на рак груди смогли пройти более 130 тыс. женщин. Многим из них ранняя диагностика спасла жизни.
— Основной вопрос. Зачем фонд "Дар" и компании в его периметре строят и реконструируют объекты недвижимости, в которых потом бывают первые лица государства?
— Один из ключевых приоритетов нашей некоммерческой деятельности — восстановление исторических зданий, представляющих культурную и историческую ценность. Мы были одним из многих крупных жертвователей на восстановление музейно-паркового комплекса в Стрельне. С 2007 по 2010 год мы перечислили на его поддержку 1728 млн руб. Сейчас мало кто помнит, но в начале 1990-х годов это были просто руины. Сегодня он принимает огромное количество туристов из многих стран мира. На мой взгляд, это очень успешный пример частно-государственного партнерства, когда значимый для государства и общества исторический памятник был восстановлен без привлечения бюджетных средств.
Пример Стрельны вдохновил нас на то, чтобы повторить аналогичный опыт в другом регионе России. Мы рассматривали десятки различных вариантов, но в итоге остановили свой выбор на городе Плесе в Ивановской области. Почему именно Плес? Съездите туда хотя бы раз — и вы влюбитесь в этот городок сами. Я оказался там первый раз в 2008 году. И был потрясен его красотой. Хотя Плес тогда и Плес сейчас — это две большие разницы. В том числе и благодаря усилиям наших фондов.
— Тем не менее фактически усадьба Черневых — это резиденция, по крайней мере по способу ее использования?
— Решение о том, что в ней будет организована представительская резиденция самого высокого класса, способная принимать первых лиц России и других государств, было принято нами, вообще говоря, не сразу.
Любой архитектурный памятник требует постоянного содержания и ухода — это вообще самая главная проблема. Реставрировать и потом просто бросить, забыть, формально повесить на баланс какого-нибудь местного учреждения не выход. "Нарезать" побольше номеров и устроить трехзвездную гостиницу? Тоже неправильно.
Поэтому мы выбрали для усадьбы Черневых другой путь ее сохранения. Сейчас это представительская резиденция топового уровня, каких в России немного. Там гостят помимо Дмитрия Медведева и другие известные люди: крупные бизнесмены, политики, видные общественные деятели.
ФБК постоянно называет этот объект дачей. Ну если уж это и чья-то дача, то тогда, наверное, моя. Тем более что, в отличие от премьера, я приезжаю туда регулярно в силу служебной необходимости и, в отличие от Дмитрия Анатольевича, проживание свое не оплачиваю.
В качестве юриста могу только еще раз повторить: ни председатель правительства, ни члены его семьи никогда не являлись и не являются ни собственниками, ни иными титульным владельцами этой недвижимости. Куда уж яснее? Все объекты, расположенные на территории усадьбы, принадлежат на праве собственности двум нашим фондам — "Дар" и "Градислава".
— Какое отношение к целям работы "Дара" имеет особняк на Рублевке?
— За десять лет нашей работы фонды приобрели, не скрою, сильную компетенцию по работе с объектами недвижимости. Помимо исторической недвижимости мы начали заниматься и современными объектами. В отношении этого особняка на Рублевке уже подробно высказался его предыдущий собственник — Алишер Усманов. Я лишь могу подтвердить: и мы, и, насколько я понимаю, наши партнеры из группы "Ист-Инвест" получили компенсацию за нереализованный девелоперский проект. Это часть нашей деятельности. Мы занимаемся работой с недвижимостью, чтобы иметь средства для выполнения своих уставных целей и задач. Ну нельзя же существовать только за счет спонсоров, да и накопленный в области реставрации и реновации опыт было просто глупо не использовать. Так мы зарабатываем деньги на ту же благотворительность и на воссоздание исторических объектов.
— И кто там сейчас живет в этом особняке?
— Да в том то и дело, что все время, что мы владеем этим домовладением, оно практически полностью законсервировано, поскольку мы ищем на него покупателя. Ну или, может, какие-нибудь другие варианты его использования найдем, в том числе, например, путем переоборудования в отель класса люкс. Излишне повторять, что никто никогда этим домом не пользовался, поскольку он сегодня просто не приспособлен для проживания. Кстати, сумма, в которую ФБК оценил этот дом, нас сильно впечатлила и даже воодушевила. Если мы сможем продать его по такой оценке, то с радостью это сделаем.
— Второй современный объект "Дара" — резиденция "Псехако"?
— Дом приемов "Псехако", расположенный рядом с Красной Поляной, строился по принципу всех олимпийских объектов. Инвестор получал право за свой счет возвести объект, который во время Олимпиады использовался дирекцией "Сочи-2014", после чего он снова поступал в распоряжение инвестора.
Последние три года мы пытались использовать его как представительскую резиденцию, которая сдается в аренду. Но больших перспектив в этом не увидели. Если говорить о будущем этого объекта, то с учетом возросшего интереса к Сочи как центру зимнего спортивного отдыха возможна конверсия этого здания в апарт-отель. Окончательное решение мы пока не приняли.
— Работа в сельском хозяйстве тоже способ заработка компаний "Дара" для выполнения его уставных целей?
— В значительной степени. Инвестирование "Дара" в сельское хозяйство и связанные с ним отрасли также было одной из программных целей. Причем для нас это не только способ заработка, ведь зарабатывать можно по-разному, в том числе, например, и на организации азартных игр в казино. Сельскохозяйственный бизнес — это социально приемлемый для нас способ заработка, который полностью укладывается в идеологию фонда.
В нашем периметре — агрокомплекс "Мансурово". Там у нас долгосрочные планы. Сегодня это одно из самых современных сельхозпредприятий такого профиля в России. Оно занимает площадь 25 тыс. га, из которых 14,2 тыс. га — это зерновой клин, 6,8 тыс. га — технические культуры. Там более 3 тыс. голов крупного рогатого скота под молочное производство, там есть конезавод. Технологическое оборудование молочно-товарной фермы является одним из самых современных в стране.
— У "Дара" есть и другие агроактивы?
— Нам также принадлежит тепличный комплекс "Сейм-агро" в 10,5 га на окраине Курска по круглогодичному выращиванию плодоовощной продукции. Пока выращиваем в основном огурцы и помидоры. Комплекс уже вышел на рентабельность и за счет собственной прибыли сейчас будет достраивать третью очередь теплиц, после чего будет возможно расширение ассортимента овощной продукции и салатов. Также в Курске мы развиваем свой бизнес по производству готовых теплиц.
Виноградник "Скалистый берег" в Анапе мы рассматриваем как инвестиционный проект с долгим циклом окупаемости. Сам земельный участок был приобретен семь лет назад, поэтому лоза сможет давать качественный виноград только в следующем году. Для промышленного производства нам еще предстоит построить винзавод, так что выпуск готовой продукции планируем не раньше 2020 года. А на сегодняшний день никакого вина "Скалистый берег" еще просто в природе не существует. Посмотрим, что будет.
— Виноградник, помнится, был не один.
— Вы ведь имеете в виду компанию Fattoria della Aiola, которая производит кьянти в Тоскане, Италия? Это не только виноградник, там еще и оливковая роща небольшая есть, и винодельня — всего 100 га площадей. Это моя собственная сугубо частная инвестиция, которая к деятельности фондов не имеет вообще никакого отношения. Давайте проясним раз и навсегда: фонды, которыми я руковожу как управляющий, никаких иностранных активов вообще не имеют и никогда не имели. А вот мой бизнес как частного лица, предпринимателя, вы можете найти и в Италии и даже за пределами Европы.
— Это ваши личные инвестиции?
— Понимаю вопрос. Да, это мои инвестиции — человека, который с 2005 года находится в серьезном бизнесе.
— Почему "Дар" никогда не рассказывал о своей довольно масштабной активности публично?
— Честно говоря, я никогда не считал, что мы должны подробно освещать нашу деятельность. Но раз в обществе существует запрос на большую открытость "Дара", нам не составит труда соответствовать этим требованиям.
Кроме того, сейчас я не могу допустить ситуацию, при которой многие СМИ распространяют очевидную ложь о деятельности наших фондов и нашего бизнеса. И авторам, и всем распространителям баек о том, как мы "работаем" в интересах государственных и политических деятелей, придется отвечать по закону. Это единственный правильный и цивилизованный путь защиты репутации. Мы намерены обратиться в судебные инстанции с исками о защите деловой репутации к первоисточникам и ряду СМИ, распространяющих ложную информацию о "Даре" и его компаниях, хотя я и понимаю, что это может способствовать политической раскрутке отдельных персонажей.
Интервью подготовил Дмитрий Бутрин
Loading...