Эта икона до сих пор напоминает нам о трагичной жизни Святой преподобномученицы Елизаветы Фёдоровны. Мученический крест в правой руке Святой и собор Марфо-Мариинской обители – так изображена икона Елизаветы Федоровны.
Дни памяти:
- 5 февраля – Собор Костромских святых
- 11 февраля – Собор Екатеринбургских святых
- 18 июля
- 11 октября – Обре́тение мощей
Подобно католической Святой Елизавете Венгерской, которая основала Эйзенахскую больницу для бедных, она прославилась благодаря следованиям идеалам церкви Христовой.
История Святой Елизаветы Федоровны
Святая Елисавета Федоровна была рождена в немецком Дармштадте 20 октября (ныне – 1 ноября) 1864 года. Она стала вторым ребенком в семье герцога Гессен-Дармштадского Людвига IV и дочери английской Королевы Виктории — принцессы Алисы. Благодаря традициям старой Англии, дети воспитывались в строгости – они носили простую одежду и вкушали обычную еду. Их мать воспитывала их на основе христианских заповедей и вкладывала в их сердца сострадание и любовь к своим ближним. Оттого, Елизавета с детства отличалась своей религиозностью и отдавала свое почтение ее дальней родственнице – Елизавете Тюрингенской.
К сожалению, семья Елизаветы потеряла ребенка – в 1873 году их покинул ее трехлетний брат – Фридрих. А в 1876 году дифтерит унес из жизни одну из сестер Елизаветы, а после – ее мать Алису. Тогда Святая Елисавета стала поддержкой своему отцу и оставшимся в живых брату и сестрам.
В свои 20 лет, Елизавета вышла замуж за великого князя Сергея Александровича. Они оба жили духовным браком, так как оба дали тайный обет хранить девственность всю жизнь.
Супруг являлся очень религиозным человеком, а княгиня поддерживала его в этом. Являясь протестанткой, Елизавета твердо решила принять православие, и отправила телеграмму своему отцу с надеждой на его благословение. Однако отец отправил дочери ответное письмо со строками о боли и страдании о ее мыслях. Несмотря на отказ отца, Елизавета, проявив мужество, тайно приняла православие.
13 (25) апреля, в Лазареву субботу, было совершено таинство миропомазания великой княгини Елизаветы Федоровны с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елизаветы - матери святого Иоанна Предтечи
Во время русско-японской войны, Елизавета Федоровна организовала помощь фронту.
В 1905 году, похоронив мужа от бомбы террориста, Святая наведала убийцу супруга в тюрьме, где простила его. Евангелие – вот что оставила Праведная Елисавета. Икона и образ которой, отражены в центре рядом с Царственными страстотерпцами.
Вскоре Елизавета, собрав свои драгоценности, использовала их в создании обители милосердия. А в 1909 году сама была облачена в монашеское одеяние. Елизавета и ее сестры воспитали множество приемных детей в своей обители.
После Первой Мировой войны и Революции 1917 года вся царская семья была арестована, а вскоре – сброшена в шахту железного рудника. Местные крестьяне несколько дней слышали пение молитв, доносившихся из шахты. Ее нетронутое тлением тело перенесли в Иерусалимскую церковь Марии Магдалины спустя несколько лет.
Русская Православная Церковь канонизировала Святую Елизавету и сестру Варвару в 1992 году, а царственных страстотерпцев в 2000 году.
Молитва преподобномученице и празднование
Покровительница отделения сестер милосердия при Нижегородском мединституте – Елисавета. Икона Великой Святой оказывает благодатную помощь всем нуждающимся верующим.
К Великой Святой обращаются со следующими словами:
О, святая преподобномученице Елисавето, избранная от рода державнаго красото Церкве Российския, любовию изобильною Богу и милосердием ближним добре послужившая, за веру во Христа Господа нашего душу свою положившая, венцем славы Христовы украшенная и невестою Христовою быти удостоенная!
Боготечною звездою возсияла еси в земли Российстей, святая преподобномученице Елисавето, егда богатство и славу яко прах вменивши, в руце Божии жизнь свою предала еси, да послужиши Ему постом и молитвою, и к страждущим явила еси любовь и велие милосердие.
Благодати исполненнии сосуди явишася честныя мощи твои, святая преподобномученица Елисавето, ихже от поругания и безчестия спасти хотяще, благочестивии людие во святый град Иерусалим принесоша и в веси Гефсиманийстей на горе Елеон погребоша, к нимже припадающии облегчение, отраду и исцеления обретают.
Темже и нас, грешных, твоею молитвою исцели и путь жития нашего светом добродетелей твоих озари. Умоли, о мати наша, да сподобит нам Господь стяжати исцеление страстей, немощи наши да претворит в силу ко спасению, да не погибнем в пучине попечений житейских, но да возможем вечныя муки избавитися и Небесному Царствию наследники быти со всеми святыми, от века Богу угодившими.
О великая княгине Елисавето, жен российских украшение и радосте наша, приими воздыхание сердец наших, с любовию тебе приносимое, и твоим предстательством ко Господу дух правыя веры и благочестия в нас укрепи, в добродетели и милосердии нас утверди, помози крест скорбей с терпением и надеждою понести, в любви и согласии святой храм наш сохрани, да сподобимся в радость Господа внити, со Ангелы и всеми святыми славить Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков!
Аминь!
Ниже мы видим один из образов великой княгини – Елизавета Чудотворица – икона Святой преподобномученицы.
Православная церковь чтит память Святой великомученице Елизаветы Федоровны Романовой 18 июля – единственной из четы Романовых, чья святость совершенна.
Святая преподобномученица Великая княгиня Елизавета Федоровна была вторым ребенком в семье Великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери королевы английской Виктории.
Домашние звали ее Элла. Ее душевный мир слагался в кругу согретой взаимной любовью семьи. Мать Эллы умерла, когда девочке было 12 лет, она заронила в юное сердце зерна чистой веры, глубокого сострадания к плачущим, страдающим, обремененным. На всю жизнь в памяти Эллы остались воспоминания посещения больниц, приютов, домов инвалидов.
В фильме о родителях Эллы, о ее небесной покровительнице (до перехода в Православие) св.Елизавете Тюренгенской, об истории дома Гессен-Дармштадского и о тесной его связи с домом Романовых подробно рассказывают наши современники – директор дармштадского архива проф.Франк и принцесса Гессенская Маргарет.
Россия – небесный свод усеянный бесчисленными звездами угодников Божиих
Спустя несколько лет вся семья сопровождала принцессу Елизавету на ее свадьбу в Россию. Венчание состоялось в церкви Зимнего дворца в Санкт-Петербурге. Великая княгиня усиленно занималась русским языком, желая глубже изучить культуру и, главное, – веру своей новой Родины.
В фильме повествуется о совместном пребывании супружеской четы на Святой земле в октябре 1888 года. Это паломничество глубоко поразило Елизавету Федоровну: Палестина открылась ей источником радостных молитвенных вдохновений: ожившие трепетные детские воспоминания и слезы тихих молитв к Пастырю Небесному. Гефсиманский сад, Голгофа, гроб Господень – сам воздух освящен здесь Божиим присутствием. “Как бы я хотела быть похороненной здесь”- скажет она. Этим словам суждено было сбыться.
После посещения Святой Земли Великая княгиня Елизавета Федоровна твердо решила перейти в Православие. От этого шага ее удерживал лишь страх причинить боль своим родным и, прежде всего отцу. Наконец, 1 января 1891 года она написала отцу письмо о своем решении принять православную веру. Вот отрывок из ее письма отцу: “ Я перехожу из чистого убеждения, чувствую, что это самая высокая религия и что я сделаю это с верой, с глубоким убеждением и уверенностью, что на это есть Божие благословение”.
12 (25) апреля в Лазареву субботу было совершено Таинство Миропомазания Великой княгини Елизаветы Федоровны. У нее осталось прежнее имя, но уже в честь святой праведной Елизаветы – матери святого Иоанна Предтечи. После Миропомазания Император Александр III благословил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса, с которой Елизавета Федоровна не расставалась всю жизнь и с ней на груди приняла мученическую кончину.
В фильме рассказывается о ее поездке в 1903 г. в Саров на прославление преподобного Серафима Саровского, приводятся документальные кадры кинохроники. -“Батюшка, почему мы не имеем теперь такой строгой жизни, какую имели подвижники благочестия?”- спросили однажды преподобного Серафима.
-“Потому-отвечал преподобный-что не имеем к тому решимости. Благодать же и помощь Божия к верным и всем сердцем ищущим Господа, ныне та же, какая была и прежде”
Москва – где собраны по искорке со всего отечества общенародные святыни, в которых веками горел духовный огонь
Далее в фильме повествуется о массовых беспорядках, многочисленных жертвах, среди которых были и видные политические деятели, погибшие от рук революционеров-террористов. 5 (18) февраля 1905 года Великий князь Сергей Александрович был убит бомбой, брошенной в него террористом Иваном Каляевым.
На третий день после гибели мужа Елизавета Федоровна поехала в тюрьму к убийце. Она хотела, чтобы Каляев раскаялся в своем ужасном преступлении и молил Господа о прощении, но он отказался. Несмотря на это Великая Княгиня просила Императора Николая II о помиловании Каляева, но это прошение было отклонено.
“Стяжи дух мирен и вокруг тебя тысячи спасутся”-говорил преподобный Серафим Саровский. Молясь у гроба мужа Елизавета Феодоровна получила откровение-“отойти от светской жизни, создать в помощь бедным и больным обитель милосердия ”.
После четырехлетнего траура 10 февраля 1909 года Великая княгиня не вернулась к светской жизни, а облачилась в одеяние крестовой сестры любви и милосердия, и собрав семнадцать сестер основанной ею Марфо-Мариинской обители, сказала: “Я оставляю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир – в мир бедных и страдающих.”
В основу Марфо-Мариинской обители Милосердия был положен устав монастырского общежития. Одним из главных мест бедности, которому Великая княгиня уделяла особое внимание, был Хитров рынок. Многие были обязаны ей своим спасением.
Еще одно славное деяние Великой княгини – постройка русского православного храма в Италии, в городе Бари, где покоятся мощи святителя Николая Мирликийского.
С самого начала своей жизни в Православии и до последних дней Великая княгиня находилась в полном послушании у своих духовных отцов. Без благословения священника Марфо-Мариинской обители протоиерея Митрофана Серебрянского и без советов старцев Оптиной пустыни, Зосимовой пустыни и других монастырей, она сама ничего не предпринимала. Ее смирение и послушание были удивительными.
После Февральской революции, летом 1917 года, к Великой Княгине приехал шведский министр, который, по поручения кайзера Вильгельма, должен был уговорить ее уехать из все более неспокойной России. Тепло поблагодарив министра за заботу, Великая княгиня совершенно спокойно сказала, что не может оставить свою обитель и вверенных ей Богом сестер и больных и что она решила твердо остаться в России.
В апреле 1918 г. на третий день Пасхи Елизавету Федоровну арестовывают, вместе с ней добровольно пошла под арест ее келейница Варвара Яковлева. Вместе с Великими князьями Романовыми их привозят в Алапаевск.
“Господь нашел, что нам пора нести Его крест. Постараемся быть достойными этой радости”-говорила она.
Глубокой ночью 5(18) июля, в день обретения мощей преподобного Сергия Радонежского, Великую княгиню Елизавету Федоровну и ее келейницу Варвару Яковлеву вместе с другими членами Императорского Дома сбросили в шахту старого рудника. Из шахты слышались молитвенные песнопения.
Несколько месяцев спустя армия адмирала Александра Васильевича Колчака заняла Екатеринбург, тела мучеников были извлечены из шахты. У преподобномучениц Елизаветы и Варвары и у Великого князя Иоанна пальцы были сложены для крестного знамения. Тело Елизаветы Федоровны осталось нетленным.
Усилиями Белой армии гробы с мощами преподобномучениц в 1921 году были доставлены в Иерусалим и положены в усыпальнице храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании, согласно желанию Великой княгини Елизаветы.
Режиссер Виктор Рыжко, сценарий Сергей Дробашенко. 1992 г.
Фильм является лауреатом Всероссийского фестиваля православных фильмов 1995 г. Приз зрительских симпатий 1995г.
Дипломант МКФ “Золотой витязь” 1993г.
(при подготовке рецензии использована книга Л. Миллер «Святая мученица Российская Великая княгиня Елизавета Феодоровна»)
У каждого человека в жизни - свой собственный путь. Им он либо спасается, либо проживает жизнь себе в осуждение. В этом смысле богатство и нищета, достаток и бедность, обеспеченность и нужда не являются сами по себе ни добродетелями, ни условиями спасения. Все зависит от того, как именно распорядится человек своими жизненными обстоятельствами. Если во славу Божию, то и бедность с нищетой ему не помеха. И богатство со славою - не зазор. И хотя, как свидетельствует Священное Писание, весьма трудно богатому войти в Царство Небесное, но и бедному отнюдь не легче. Как легко нуждающемуся человеку впасть в озлобление и зависть, воспылать жаждой насилия и мести, искуситься желанием завладеть чужим богатством. В свою очередь, исключительно тяжело и богатому не возгордиться, не надмиться, не испытать чувство превосходства над «неудачниками» и «босяками»…
Икона преподобномученицы Елизаветы Федоровны Романовой. Галерея икон Щигры .
Елизавета Феодоровна родилась в среде сильных и славных мира сего. Она появилась на свет 1 ноября 1864 года в немецком городе Дармштадте, в доме на Вильгельминенштрассе. Ее мать Алиса была дочерью королевы Англии Виктории, а отец Теодор Людвиг IV - Великим герцогом Гессенским. Родители Эллы - этим уменьшительным именем звали когда-то великую русскую святую - по характеру и образу жизни были деятельными и добрыми христианами. Их подданные были вправе считать себя счастливыми людьми. Находясь под началом высоконравственных, глубоко верующих и порядочных правителей, они имели все возможности для развития собственной души. Это был тот самый случай, когда власть имущие благодатно воздействуют на нравы народа и выправляют все его общественные изъяны личным примером благочестия.
Только жизнь во Христе полностью меняет человека - вне зависимости от его материального состояния и сословия, к которому он принадлежит.
Мать Эллы - Великая герцогиня Алиса после смерти воспринималась немцами как подлинная мать страны, как образец примерной семейной жизни, как мать прекрасно воспитанных детей, как эталон добрых нравов и любви к простому человеку. В лоне этой поистине благородной семьи воспитывалась и Элла, будущая преподобномученица земли Русской, и будущая императрица России - святая страстотерпица Александра Феодоровна, тогда еще Аликс, младшая сестра Эллы.
У Великой герцогини Алисы, покинувшей Англию и поехавшей вслед за мужем в Германию, была благороднейшая особенность души, унаследованная ею от матери - королевы Англии Виктории. Она всю свою жизнь делами утверждала два главнейших для спасения души христианских принципа - покаяние и милосердие. Герцогиня Алиса органически тяготела к благотворительности.
В книге графини А. А. Олсуфьевой, фрейлины Великой княгини («The Grand Duchess Elisabeth Feodorovna of Russia». Лондон, 1923), мы находим следующие характерные строчки: «Елизавета Феодоровна получила от матери раннее образование, которое подготовило ее к высокой судьбе. Эта мудрая и нежная мать вложила в сознание детей с ранних лет главный принцип христианства - любовь к ближнему.
Она сама, всегда в душе оставаясь англичанкой, глубоко полюбила свою новую страну; наделенная тактом и рассудительностью, она много занималась благотворительностью и в течение короткой жизни обеспечивала благосостояние немецкого герцогства, как никто до нее… Великая княгиня Елизавета претворила материнский завет о милосердии в жизнь - великодушием в поступках и сдержанностью в речи. Она никогда не позволяла себе сурово критиковать кого-либо и всегда находила мягкое оправдание человека, совершившего промах». Младший брат Эллы, Эрнст Людвиг, также отмечал в свое время, что Елизавета Феодоровна, посвятив себя нуждающимся и больным, доказала, что была «истинной дочерью Великой герцогини Алисы».
Живая любовь к страдающему человеку, наряду с красотой и изысканностью великогерцогского стиля жизни, выдающиеся люди, бывавшие в гостях у родителей - музыканты, композиторы, художники и поэты, - все это способствовало формированию в Элле исключительно нежной и тонкой души, восприимчивой ко всему возвышенному и доброму, а также способности неподдельного человеческого участия в судьбах нуждающихся и обездоленных, высокой требовательности к себе и потрясающей личной скромности и смирения, бравших свой исток из неукоснительного соблюдения заповедей Христовых.
Икона Преподобномучениц Елисаветы и Варвары. Икона из храма Иверской Божией Матери на Всполье , г.Москва.
Великолепный замок, в котором жила семья Эллы, был частично превращен ее отцом в музей, куда собирались картины известных художников (среди них - Гольбейн-младший), витражи, редкие экспонаты флоры и фауны. Это соседство самым положительным образом влияло на развитие эстетического чувства у всех детей.
Икона преподобномученицы великой княгини Елисаветы Федоровны.
Со страницы Воспитанницы Свято-Алексиевского женского монастыря книги Саратовский Свято-Алексиевский женский монастырь
Родители постоянно брали с собой детей в больницы и приюты, раскрывали им глаза на человеческую боль, учили сострадать чужому горю. Дети дарили пациентам цветы, общались с ними и располагали к себе сердца больных своей непосредственной искренностью и сердечностью.
Великая княгиня Елизавета Фёдоровна. Из статьи Шамордино, вышитые иконы монастыря .
«Каждое утро по субботам, - вспоминал Эрнст Людвиг, - мы должны были относить букеты цветов в (…) госпиталь на Мауэрштрассе и, поставив цветы в вазы, дарить их разным пациентам. Таким образом мы преодолевали робость, часто свойственную детям… и становились друзьями со многими пациентами и безусловно обучались иметь симпатию к другим. Здесь не было возрастных ограничений; даже самые юные среди нас должны были идти в больницу».
Вот что писала шестилетняя Элла своему отцу: «Дармштадт, 29 декабря 1870. Мой любимый папа, я желаю тебе счастливого Нового года. Мама поставила твою фотографию в нашей комнате для школьных занятий. Мы были в мэрии города, там бедные дети получили рождественские подарки, а их папы - на войне. Прощай, любимый папа. Твоя послушная, любящая тебя дочь Элла».
Тогда шла война между Пруссией и Францией, и практически весь великогерцогский дворец был обращен в госпиталь для раненых.
За ними ухаживали все знатные дамы Дармштадта. Какая аналогия прослеживается здесь с Кремлевскими палатами и с будущим лазаретом Марфо-Мариинской обители в Москве, где во время Первой мировой войны Елизавета Феодоровна и другие женщины из высшего света будут также ухаживать за ранеными, слать на фронт тюки с вещами, подарки и продовольствие!
Отец Эллы Теодор Людвиг, как и его супруга Алиса, также помогал создавать в семье здоровую христианскую атмосферу. Там не было ни чувства превозношения от своей принадлежности к знатному роду, ни барской надменности и высокомерия в отношениях с подданными. Как уже было сказано выше, судьбы простых людей, страдающих и нуждающихся, были поставлены в семье Эллы во главу угла. Данная им от Бога власть и влияние воспринимались Великим герцогом Людвигом и его супругой Алисой исключительно как почетное бремя ответственности за устроение судеб тех, кто был вверен их попечению самим Богом.
Кроме того, в личных отношениях Людвига и Алисы царили любовь и мир, сердечное тепло и полное духовное родство. «Я надеюсь, что мой любимый Луи сегодня вечером будет снова со мной, - писала Алиса матери, королеве Виктории, - это такой прекрасный повод для радости и благодарности. Когда он рядом со мной, все заботы растворяются в покое и счастье». Какое благостное влияние оказывали эти чуткие и заботливые родительские взаимоотношения на детей!.. Добрый и уютный быт, беседы на возвышенные темы, регулярное общение с детьми, забота об их духовном и физическом здоровье, частые выезды на природу и путешествия - все это благодарно запечатлевалось мягкой детской душой, придавало ее развитию нужное и спасительное направление.
Великая герцогиня Алиса Гессенская серьезнейшим образом относилась к своему материнскому долгу, неотделимому от христианской веры. Именно в этом отношении, по мнению многих исследователей ее биографии, был сокрыт один из основных источников будущего духовного процветания ее детей.
Элла прекрасно рисовала, любила классическую музыку, сама музицировала, вышивала. Сегодня Красный зал воссозданного после Второй мировой войны Гессенского дворца хранит ее изумительные детские рисунки и шитье.
Любимой святой Эллы была Елизавета Тюрингенская, дочь венгерского короля, ее дальняя родственница, жившая в первой половине XIII века. Выданная за ландграфа тюрингенского, она рано овдовела и была изгнана из своих владений. Елизавета долго скиталась, жила с нищими, перевязывала их раны, носила грубую одежду, спала на голой земле, ходила босая и была образцом христианского смирения. Ее подвижнический образ жизни весьма привлекал Эллу, всегда стремившуюся к христианскому совершенству и уже в ранней юности прикровенно понимавшую, что без внутренней духовной аскезы и строгого воздержания его никогда не достичь.
Трагическая смерть младшего брата Эллы Фридриха и ранняя смерть ее матери, скончавшейся от дифтерии в тридцать пять лет, подвели черту под счастливым детством девочки и поставили ее на следующую ступень духовного роста - христианского осмысления жизни как Креста, хранения чистоты юности и дальнейшего осуществления главной жизненной цели - спасения души через деятельную любовь к ближнему. Она самоотверженно помогала во всем отцу, стараясь облегчить его горе, ухаживала за сестрами, вела хозяйство по дому. Много позже, незадолго до казни Елизаветы Феодоровны в 1918 году под Алапаевском, ее большевистская охрана искренне удивлялась, как эта дама из высшего света ловко, будто кухарка, орудует в заточении кастрюлями и чувствует себя на садовых грядках как дома.
Святая преподобномученица Елизавета Федоровна (память 18 июля) была реформатором милосердного служения в России. Какие новые виды социального служения она привнесла?
Деятельность преподобномученицы великой княгини Елизаветы Федоровны, Гессен-дармштатдской принцессы, принявшей Православие и основавшей в Москве Марфо-Мариинскую обитель милосердия, была многообразна. Отличала ее всегда личная вовлеченность.
Жизнь прмц. Елизаветы не делилась на «просто жизнь» и «добрые дела».
Она лично посещала Хитровку — «дно» Москвы, где жили беднота и «преступный элемент» и куда боялись заходить даже мужчины.
Она лично ассистировала при операциях, которые проводились в госпитале Марфо-Мариинской обители.
Уже после расстрела, когда великую княгиню Елизавету, раненую, сбросили в шахту, она, получив переломы, травму головы, перевязывала раны другим пострадавшим и утешала их.
При всей своей активной вовлеченности в дела, великая княгиня Елизавета Федоровна сохраняла молитвенный настрой. Далеко не во всех монастырях того времени занимались Иисусовой молитвой. Святая Елизавета была ее «делательницей» и даже — сохранилось по крайней мере одно письмо — советовала своим родным молиться этой молитвой.
Написала устав принципиально новой обители милосердия. Преподобномученица Елизавета Федоровна с большим уважением относилась к русским православным монашеским традициям.
Но в монастыре она, прежде всего, видела уход от мира, от деятельной жизни ради молитвы.
В большом городе, таком, как вторая столица Российской империи, Москва, по мнению вел. кн. Елизаветы Федоровны, нужна была обитель, которая откликается на самые разные нужды людей, где человеку могут помочь и словом, и делом. И куда мог бы прийти любой нуждающийся, независимо от вероисповедания и национальности.
Поэтому она стала создавать новые институты сестер. В Марфо-Мариинской обители могли жить как сестры, принявшие обет послушания, девства и нестяжания на время их служения в обители, так и сестры, принявшие или готовящиеся к монашескому постригу.
Создавая Марфо-Мариинскую обитель, вл. кн. Елизавета руководствовалась древними монашескими уставами и советами духовных авторитетов, которых едва ли можно было назвать модернистами — Московского митрополита, свщм. Владимира (Богоявленского), епископа Трифона (Туркестанова), старцев подмосковной Зосимовой пустыни.
Хотела возродить институт диаконис. В Древней церкви существовали диакониссы — женщины, помогавшие епископу в миссионерском служении и делах милосердия, а также при совершении Таинства Крещения над взрослыми женщинами.
Так, известны диаконисса Фива, ученица апостола Павла, и св. Олимпиада, собеседница Златоуста. В Средние века институт диаконисс был забыт, но на рубеже XIX-XX вв. в Церкви стали раздаваться голоса в пользу его возрождения.
Усилия вел. кн. Елизаветы Федоровны вызвали поддержку одних иерархов (свщмч. Владимир Богоявленский) и неприятие других (свщмч. Питирим Тобольский).
Прмц. Елизавету упрекали в том, что за основу она взяла немецкие лютеранские общины диаконис пастора Флиднера.
Однако св. Елизавета Федоровна обращалась к практике именно Древней церкви, в некоторых вопросах основательно позабытой.
В первохристианские времена были диаконисы по одеянию (служению), принесшие обеты, и диаконисы, над которыми совершалось рукоположение. «Я прошу только о первом (разряде), — писала Елизавета Федоровна профессору Санкт-Петербургской Духовной Академии Алексею Афанасьевичу Дмитриевскому. — По правде сказать, я совсем не стою за вторую степень, времена теперь не те, чтобы давать женщинам право участвовать в клире, смирение достигается с трудом и участие женщин в клире может в него внести неустойчивость».
Открыла санаторий для раненных солдат. Госпитали для раненных солдат открывали многие, в том числе и прмц. Елизавета. Реже встречаются примеры создания реабилитационных центров. Санаторий, оборудованный по последнему слову тогдашней медицинской техники, был организован вл. кн. Елизаветой Федоровной под Новороссийском во время Русско-японской войны (1904-1905 гг).
Организовала пункт сбора помощи фронту во дворце. В залах Большого кремлевского дворца во время Русско-японской войны по инициативе вл. кн. Елизаветы работали мастерские, где шили обмундирование для солдат. Здесь же принимались пожертвования деньгами и вещами.
Сама Елизавета Федоровна ежедневно смотрела за общей организацией и ходом работ.
Создала лучшую хирургическую больницу в Москве. Первая операция в клинике при Марфо-Мариинской обители была сделана самой великой княгине Елизавете. Впоследствии сюда привозили самых тяжелых больных, от которых отказывались в других больницах.
Прмц. Елизавета не только лично помогала при операциях, но лично выхаживала самых тяжелых больных. Сидела у постели, меняла повязки, кормила, утешала.
Известен случай, когда она выходила женщину с тяжелейшими ожогами всего тела, которую врачи считали обреченной.
Однако больница в обители не считалась приоритетом. Главной была амбулаторная помощь, пациентов бесплатно принимали квалифицированные московские врачи (в 1913 году в ней было зарегистрировано 10 814 посещений).
Построила здание с дешевыми квартирами для работающих женщин.
Новым для России видом помощи стали дешевые квартиры (общежитие) для работающих женщин, открытое в обители. Это было веяние времени, поскольку все больше молодых женщин начинало работать на фабриках.
Обитель помогала им выбраться из мира рабочих поселков и окраин с их пьянством и развратом.
Ориентировала обитель на миссию среди бедняков. В доме священника при Марфо-Мариинской обители находились общественная библиотека. В ней было собрано 1590 томов религиозно-нравственной, светской и детской литературы.
Была и воскресная школа, где в 1913 году обучались 75 девушек и женщин, работавших на фабриках. Если в клинике обители умирал пациент, монахини московских монастырей и незанятые служением больным сестры читали по нему Псалтирь. Настоятельница обители тоже участвовала в молитве. Ее ставили в очередь в ночное время, потому что днем она была занята.
Забирала детей из притонов Хитровки. Описанный Гиляровским район ночлежек в начале XX века представлял собой затерянный в центре Москвы мир, живущий по звериным законам. «Извести» хитрованцев удалось лишь советской власти, применившей, в отличие от царского правительства, всю мощь и жестокость репрессивной машины.
До революции же с существованием Хитровки власти мирились. Считалось, что приток безработных, бездомных и опустившихся людей не остановить, а в центре города район ночлежек будет под большим контролем полиции, чем на окраине. Хитровку посещали различные благотворители. Так известно, что епископ Арсений (Жадановский) вызволил с Хитровки многих бывших певчих. Пропивших все до нитки людей одевали в новую одежду и давали им шанс вновь устроиться на работу в храмы.
Из хитровских певчих даже был составлен особый хор, певший при богослужениях епископа. Московский старец, праведный Алексий Мечев, ходил на Хитровку проповедовать.
Особенностью служения св. Елизаветы Федоровны было то, что она забирала из ночлежек детей и отправляла их в специальную школу при обители. Так она спасала их от неминуемой участи — для мальчиков воровства, для девочек — панели, а в итоге каторги или ранней смерти. Если семья еще не совсем опустилась, то дети могли остаться с родителями и только посещали занятия в обители, получать там одежду и еду.
Боялась ли она идти в притоны? Св. Елизавета шла к бедным с готовностью. Так, во время революционных беспорядков в Москве (1905 г.) она вечерами лишь с одним провожатым ходила в госпиталь к солдатам, раненым в боях с японцами. И всегда отказывалась от охраны и помощи полиции.
Россия — это больной ребенок…
В одном из писем после революции прмц. Елизавета Федоровна писала: «Я испытывала такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не ведают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто крат больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, научить его терпению, помочь ему. Вот что я чувствую каждый день.
Святая Россия не может погибнуть. Но великой России, увы, больше нет. Но Бог в Библии показывает, как он прощал свой раскаявшийся народ и снова даровал ему благословенную силу. Будем надеяться, что молитвы, усиливающиеся с каждым днем, и увеличивающееся раскаяние умилостивят Приснодеву, и она будет молить за нас своего Божественного Сына, и что Господь нас простит».
Святая преподобномученица великая княгиня Елисавета Феодоровна была вторым ребенком в семье великого герцога Гессен-Дармштадского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери королевы английской Виктории, Еще одна дочь этой четы — Алиса станет впоследствии императрицей Российской Александрой Феодоровной.
Дети воспитывались в традициях старой Англии, их жизнь проходила по строгому порядку, установленному матерью. Детская одежда и еда были самыми простыми. Старшие дочери сами выполняли свою домашнюю работу: убирали комнаты, постели, топили камин. Впоследствии Елисавета Феодоровна говорила: «В доме меня научили всему». Мать внимательно следила за талантами и наклонностями каждого из семерых детей и старалась воспитать их на твердой основе христианских заповедей, вложить в сердца любовь к ближним, особенно к страждущим.
Родители Елисаветы Феодоровны раздали большую часть своего состояния на благотворительные нужды, а дети постоянно ездили с матерью в госпитали, приюты, дома для инвалидов, принося с собой большие букеты цветов, ставили их в вазы, разносили по палатам больных.
Елисавета с детства любила природу и особенно цветы, которые увлеченно рисовала. У нее был живописный дар, и всю жизнь она много времени уделяла этому занятию. Любила классическую музыку. Все, знавшие Елисавету с детства, отмечали ее религиозность и любовь к ближним. Как говорила впоследствии сама Елисавета Феодоровна, на нее еще в самой ранней юности имели огромное влияние жизнь и подвиги святой Елисаветы Тюрингенской, в честь которой она носила свое имя.
В 1873 году разбился насмерть на глазах у матери трехлетний брат Елисаветы Фридрих. В 1876 г. в Дармштадте началась эпидемия дифтерита, заболели все дети, кроме Елисаветы. Мать просиживала ночами у постелей заболевших детей. Вскоре умерла четырехлетняя Мария, а вслед за ней заболела и умерла сама великая герцогиня Алиса в возрасте 35 лет.
В тот год закончилась для Елисаветы пора детства. Горе усилило ее молитвы. Она поняла, что жизнь на земле — путь Креста. Ребенок всеми силами старался облегчить горе отца, поддержать его, утешить, а младшим своим сестрам и брату в какой-то мере заменить мать.
На двадцатом году жизни принцесса Елисавета стала невестой великого князя Сергея Александровича, пятого сына императора Александра II, брата императора Александра III. Она познакомилась с будущим супругом в детстве, когда он приезжал в Германию со своей матерью, императрицей Марией Александровной, также происходившей из Гессенского дома. До этого все претенденты на ее руку получали отказ: принцесса Елисавета в юности дала обет девства (безбрачия). После откровенной беседы ее с Сергеем Александровичем выяснилось, что он тайно дал обет девства. По взаимному согласию брак их был духовным, они жили как брат с сестрой.
Вся семья сопровождала принцессу Елисавету на свадьбу в Россию. Вместо с ней приехала и двенадцатилетняя сестра Алиса, которая встретила здесь своего будущего супруга, цесаревича Николая Александровича.
Венчание состоялось в церкви Большого дворца Санкт-Петербурга по православному обряду, а после него и по протестантскому в одной из гостиных дворца. Великая княгиня напряженно занималась русским языком, желая глубже изучить культуру и особенно веру новой своей родины.
Великая княгиня Елисавета была ослепительно красива. В те времена говорили, что в Европе есть только две красавицы, и обе — Елисаветы: Елисавета Австрийская, супруга императора Франца-Иосифа, и Елисавета Феодоровна.
Большую часть года великая княгиня жила с супругом в их имении Ильинское, в шестидесяти километрах от Москвы, на берегу Москвы-реки. Она любила Москву с ее старинными храмами, монастырями и патриархальным бытом. Сергей Александрович был глубоко религиозным человеком, строго соблюдал все церковные каноны, посты часто ходил на службы, ездил в монастыри — великая княгиня везде следовала за мужем и простаивала долгие церковные службы. Здесь она испытывала удивительное чувство, так непохожее на то, что встречала в протестантской кирке. Она видела радостное состояние Сергея Александровича после принятия им Святых Таин Христовых и ей самой так захотелось подойти к Святой Чаше, чтобы разделить эту радость. Елисавета Феодоровна стала просить мужа достать ей книги духовного содержания, православный катехизис, толкование Писания, чтобы умом и сердцем постичь, какая же религия истинна.
В 1888 году император Александр III поручил Сергею Александровичу быть его представителем на освящении храма святой Марии Магдалины в Гефсимании, построенного на Святой Земле в память их матери императрицы Марии Александровны. Сергей Александрович уже был на Святой Земле в 1881 году, где участвовал в основании Православного Палестинского Общества, став председателем его. Это общество изыскивало средства для помощи Русской Миссии в Палестине и паломникам, расширения миссионерский работы, приобретения земель и памятников, связанных с жизнью Спасителя.
Узнав о возможности посетить Святую Землю, Елисавета Феодоровна восприняла это как Промысл Божий и молилась о том, чтобы у Гроба Господня Спаситель Сам открыл ей Свою волю.
Великий князь Сергей Александрович с супругой прибыл в Палестину в октябре 1888 года. Храм святой Марии Магдалины был построен в Гефсиманском саду, у подножия Елеонской горы. Этот пятиглавый храм с золотыми куполами и до сего дня — один из красивейших храмов Иерусалима. На вершине Елеонской горы высилась огромная колокольня, прозванная «русской свечой». Увидев эту красоту и благодать, великая княгиня сказала: «Как я хотела бы быть похороненной здесь». Тогда она не знала, что произнесла пророчество, которому суждено исполниться. В дар храму святой Марии Магдалины Елисавета Феодоровна привезла драгоценные сосуды, Евангелие и воздухи.
После посещения Святой Земли великая княгиня Елисавета Феодоровна твердо решила перейти в православие. От этого шага ее удерживал страх причинить боль своим родным, и прежде всего, отцу. Наконец, 1 января 1891 года она написала отцу письмо о своем решении.
Это письмо показывает, какой путь прошла Елисавета Феодоровна. Мы приведем его почти полностью:
« ... А теперь, дорогой Папа, я хочу что-то сказать Вам и умоляю Вас дать Ваше благословение. Вы должны были заметить, какое глубокое благоговение я питаю к здешней религии с тех пор, как Вы были здесь в последний раз — более полутора лет назад. Я все время думала и читала и молилась Богу — указать мне правильный путь, и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти всю настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином. Это было бы грехом оставаться так, как я теперь — принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым, что никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг, и что надо быть совершенно уверенной, прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я доставляю Вам боль. Но Вы, разве Вы не поймете, мой дорогой Папа? Вы знаете меня так хорошо, Вы должны видеть, что я решилась на этот шаг только по глубокой вере и что я чувствую, что пред Богом я должна предстать с чистым и верующим сердцем. Как было бы просто — оставаться так, как теперь, но тогда как лицемерно, как фальшиво это бы было, и как я могу лгать всем — притворяясь, что я протестантка во всех внешних обрядах, когда моя душа принадлежит полностью религии здесь. Я думала и думала глубоко обо всем этом, находясь в этой стране уже более 6 лет, и зная, что религия «найдена». Я так сильно желаю на Пасху причаститься Св. Тайн вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется Вам внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь, наконец, я не могу откладывать этого. Моя совесть мне это не позволяет. Прошу, прошу по получении этих строк простить Вашу дочь, если она Вам доставит боль. Но разве вера в Бога и вероисповедание не являются одним из главных утешений этого мира? Пожалуйста, протелеграфируйте мне только одну строчку, когда Вы получите это письмо. Да благословит Вас Господь. Это будет такое утешение для меня, потому что я знаю, что будет много неприятных моментов, так как никто не поймет этого шага. Прошу только маленькое ласковое письмо».
Отец не послал дочери желаемой телеграммы с благословением, а написал письмо, в котором говорил что решение ее приносит ему боль и страдание, и он не может дать благословения. Тогда Елисавета Феодоровна проявила мужество и, несмотря на моральные страдания твердо решила перейти в православие. Еще несколько отрывков из ее писем близким:
« ... Моя совесть не позволяет мне продолжать в том же духе — это было бы грехом; я лгала все это время, оставаясь для всех в моей старой вере... Это было бы невозможным для меня продолжать жить так, как я раньше жила...
Даже по-славянски я понимаю почти все, никогда не уча его. Библия есть и на славянском и на русском языке, но на последнем легче читать.
Ты говоришь... что внешний блеск церкви очаровал меня. В этом ты ошибаешься. Ничто внешнее не привлекает меня и не богослужение — но основа веры. Внешние признаки только напоминают мне о внутреннем...
Я перехожу из чистого убеждения; чувствую, что это самая высокая религия, и что я сделаю это с верой, с глубоким убеждением и уверенностью, что на это есть Божие благословение».
13 (25) апреля, в Лазареву субботу, было совершено таинство Миропомазания великой княгини Елисаветы Феодоровны с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елисаветы — матери святого Иоанна Предтечи, память которой Православная церковь совершает 5 (18) сентября. После Миропомазания император Александр III благословил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса, которую Елисавета Феодоровна свято чтила всю жизнь. Теперь она могла сказать своему супругу словами Библии: «Твой народ стал моим народом, Твой Бог — моим богом! (Руфь, 1.16).
В 1891 году император Александр III назначил великого князя Сергея Александровича Московским генерал-губернатором. Супруга генерал-губернатора должна была исполнять множество обязанностей — шли постоянные приемы, концерты, балы. Необходимо было улыбаться и кланяться гостям, танцевать и вести беседы независимо от настроения, состояния здоровья и желания. После переезда в Москву Елисавета Феодоровна пережила смерть близких людей: горячо любимой невестки принцессы — Александры (жены Павла Александровича) и отца. Это была пора ее душевного и духовного роста.
Жители Москвы скоро оценили ее милосердное сердце. Она ходила по больницам для бедных, в богадельни, в приюты для беспризорных детей. И везде старалась облегчить страдания людей: раздавала еду, одежду, деньги, улучшала условия жизни несчастных.
После смерти отца она с Сергеем Александровичем поехала по Волге, с остановками в Ярославле, Ростове, Угличе. Во всех этих городах супруги молились в местных храмах.
В 1894 году, после многих препятствий состоялось решение о помолвке великой княгини Алисы с наследником Российского престола Николаем Александровичем. Елисавета Феодоровна радовалась тому, что молодые влюбленные смогут, наконец, соединиться, и ее сестра будет жить в дорогой ее сердцу России. Принцессе Алисе было 22 года и Елисавета Феодоровна надеялась, что сестра, живя в России, поймет и полюбит русский народ, овладеет русским языком в совершенстве и сможет подготовиться к высокому служению императрицы Российской.
Но все случилось по-иному. Невеста наследника прибыла в Россию, когда император Александр III лежал в предсмертной болезни. 20 октября 1894 года император скончался. На следующий день принцесса Алиса перешла в православие с именем Александры. Бракосочетание императора Николая II и Александры Феодоровны состоялось через неделю после похорон, а весной 1896 года состоялось коронование в Москве. Торжества омрачились страшным бедствием: на Ходынском поле, где раздавались подарки народу, началась давка — тысячи людей были ранены или задавлены.
Так началось это трагическое царствование — среди панихид и погребальных воспоминаний.
В июле 1903 года состоялось торжественное прославление преподобного Серафима Саровского. В Саров прибыла вся императорская семья. Императрица Александра Феодоровна молилась преподобному о даровании ей сына. Когда наследник престола родился, по желанию императорской четы престол нижней церкви, построенной в Царском Селе, был освящен во имя преподобного Серафима Саровского.
В Саров приехала и Елисавета Феодоровна с супругом. В письме из Сарова она пишет: « ... Какую немощь, какие болезни мы видели, но и какую веру. Казалось, мы живем во времена земной жизни Спасителя. И как молились, как плакали — эти бедные матери с больными детьми, и, слава Богу, многие исцелялись. Господь сподобил нас видеть, как немая девочка заговорила, но как молилась за нее мать...»
Когда началась русско-японская война, Елисавета Феодоровна немедленно занялась организацией помощи фронту. Одним из ее замечательных начинаний было устройство мастерских для помощи солдатам — под них были заняты все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного. Тысячи женщин трудились над швейными машинами и рабочими столами. Огромные пожертвования поступали со всей Москвы и из провинции. Отсюда шли на фронт тюки с продовольствием, обмундированием, медикаментами и подарками для солдат. Великая княгиня отправляла на фронт походные церкви с иконами и всем необходимым для совершения богослужения. Лично от себя посылала Евангелия, иконки и молитвенники. На свои средства великая княгиня сформировала несколько санитарных поездов.
В Москве она устроила госпиталь для раненых, создала специальные комитеты по обеспечению вдов и сирот погибших на фронте. Но русские войска терпели одно поражение за другим. Война показала техническую и военную неподготовленность России, недостатки государственного управления. Началось сведение счетов за былые обиды произвола или несправедливости, небывалый размах террористических актов, митинги, забастовки. Государственный и общественный порядок разваливался, надвигалась революция.
Сергей Александрович считал, что необходимо принять более жесткие меры по отношению к революционерам и доложил об этом императору, сказав, что при сложившейся ситуации не может больше занимать должность генерал-губернатора Москвы. Государь принял отставку и супруги покинули губернаторский дом, переехав временно в Нескучное.
Тем временем боевая организация эсеров приговорила великого князя Сергея Александровича к смерти. Ее агенты следили за ним, выжидая удобного случая, чтобы совершить казнь. Елисавета Феодоровна знала, что супругу угрожает смертельная опасность. В анонимных письмах ее предупреждали, чтобы она не сопровождала своего мужа, если не хочет разделить его участь. Великая княгиня тем более старалась не оставлять его одного и, по возможности, повсюду сопровождала супруга.
5 (18) февраля 1905 года Сергей Александрович был убит бомбой, брошенной террористом Иваном Каляевым. Когда Елисавета Феодоровна прибыла к месту взрыва, там уже собралась толпа. Кто-то попытался помешать ей подойти к останкам супруга, но она своими руками собрала на носилки разбросанные взрывом куски тела мужа. После первой панихиды в Чудовом монастыре Елисавета Феодоровна возвратилась во дворец, переоделась в черное траурное платье и начала писать телеграммы, и прежде всего — сестре Александре Феодоровне, прося ее не приезжать на похороны, т.к. террористы могли использовать их для покушения на императорскую чету. Когда великая княгиня писала телеграммы, она несколько раз справлялась о состоянии раненного кучера Сергея Александровича. Ей сказали, что положение кучера безнадежно и он может скоро умереть. Чтобы не огорчить умирающего, Елисавета Феодоровна сняла с себя траурное платье, надела то же самое голубое, в котором была до этого, и поехала в госпиталь. Там, склонившись над постелью умирающего, она, пересилив себя, улыбнулась ему ласково и сказала: «Он направил меня к вам». Успокоенный ее словами, думая, что Сергей Александрович жив, преданный кучер Ефим скончался в ту же ночь.
На третий день после смерти мужа Елисавета Феодоровна поехала в тюрьму, где содержался убийца. Каляев сказал: «Я не хотел убивать вас, я видел его несколько раз и то время, когда имел бомбу наготове, но вы были с ним, и я не решился его тронуть».
- «И вы не сообразили того, что вы убили меня вместе с ним?» — ответила она. Далее она сказала, что принесла прощение от Сергея Александровича и просила его покаяться. Но он отказался. Все же Елисавета Феодоровна оставила в камере Евангелие и маленькую иконку, надеясь на чудо. Выходя из тюрьмы, она сказала: «Моя попытка оказалась безрезультатной, хотя, кто знает, возможно, что в последнюю минуту он осознает свой грех и раскается в нем». Великая княгиня просила императора Николая II о помиловании Каляева, но это прошение было отклонено.
Из великих князей на погребении присутствовали только Константин Константинович (К.Р.) и Павел Александрович. Погребли его в маленькой церкви Чудова монастыря, где ежедневно в течении сорока дней совершались заупокойные панихиды; великая княгиня присутствовала на каждой службе и часто приходила сюда ночью, молясь о новопреставленном. Здесь она почувствовала благодатную помощь и укрепление от святых мощей святителя Алексия, митрополита Московского, которого с тех пор особо почитала. Великая Княгиня носила серебряный крестик с частицей мощей святителя Алексия. Она считала, что святитель Алексий вложил в ее сердце желание посвятить Богу всю оставшуюся жизнь.
На место убийства мужа Елисавета Феодоровна воздвигла памятник — крест по проекту художника Васнецова. На памятнике были написаны слова Спасителя со Креста: «Отче, отпусти им, не ведят бо что творят».
С момента кончины супруга Елисавета Феодоровна не снимала траур, стала держать строгий пост, много молилась. Ее спальня в Николаевском дворце стала напоминать монашескую келью. Вся роскошная мебель была вынесена, стены перекрашены в белый цвет, на них находились только иконы и картины духовного содержания. На светских приемах она не появлялась. Бывала только в храме на бракосочетаниях или крестинах родственников и друзей и сразу уходила домой или по делам. Теперь ее ничто не связывало со светской жизнью.
Она собрала все свои драгоценности, часть отдала казне, часть — родственникам, а остальное решила употребить на постройку обители милосердия. На Большой Ордынке в Москве Елисавета Феодоровна приобрела усадьбу с четырьмя домами и садом. В самом большом двухэтажном доме расположились столовая для сестер, кухня и другие хозяйственные помещения, во втором — церковь и больница, рядом — аптека и амбулатория для приходящих больных. В четвертом доме находилась квартира для священника — духовника обители, классы школы для девочек приюта и библиотека.
10 февраля 1909 года великая княгиня, собрала 17 сестер основанной ею обители, сняла траурное платье, облачилась в монашеское одеяние и сказала: «Я оставлю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир —
в мир бедных и страдающих».
Первый храм обители («больничный») был освящен епископом Трифоном 9 (21) сентября 1909 г. (в день празднования Рождества Пресвятой Богородицы) во имя святых жен-мироносиц Марфы и Марии. Второй храм — в честь Покрова Пресвятой Богородицы, освящен в 1911 году (архитектор А.В. Щусев, росписи М.В. Нестерова). Построенный по образцам новгородско-псковского зодчества, он сохранял теплоту и уют небольших приходских церквей. Но, тем не менее, был рассчитан на присутствие более тысячи молящихся. М.В. Нестеров сказал об этом храме: «Храм Покрова — лучший из современных сооружений Москвы, могущий при иных условиях иметь помимо прямого назначения для прихода, назначение художественно-воспитательное для всей Москвы». В 1914 году под храмом была устроена церковь — усыпальница во имя Сил Небесных и Всех Святых, которую настоятельница предполагала сделать местом своего упокоения. Роспись усыпальницы сделал П.Д. Корин, ученик М.В. Нестерова.
Знаменательно посвящение созданной обители святым женам-мироносицам Марфе и Марии. Обитель должна была стать как бы домом святого Лазаря — друга Божия, в котором так часто бывал Спаситель. Сестры обители призывались соединить высокий жребий Марии, внемлющей глаголам вечной жизни, и служение Марфы — служение Господу через ближнего своего.
В основу Марфо-Мариинской обители милосердия был положен устав монастырского общежития. 9 (22) апреля 1910 года в церкви святых Марфы и Марии епископ Трифон (Туркестанов) посвятил в звание крестовых сестер любви и милосердия 17 сестер обители во главе с великой княгиней Елисаветой Феодоровной. Во время торжественной службы епископ Трифон, обращаясь к уже облаченной в монашеское одеяние великой княгине, сказал: «Эта одежда скроет Вас от мира, и мир будет скрыт от Вас, но она в то же время будет свидетельницей Вашей благотворной деятельности, которая воссияет пред Господом во славу Его». Слова владыки Трифона сбылись. Озаренная благодатию Духа Святого деятельность великой княгини осветила огнем Божественной любви предреволюционные годы России и привела основательницу Марфо-Мариинской обители к мученическому венцу вместе с ее келейницей инокиней Варварой Яковлевой.
День в Марфо-Мариинской обители начинался и 6 часов утра. После общего утреннего молитвенного правила! В больничном храме великая княгиня давала послушания сестрам на предстоящий день. Свободные от послушания оставались в храме, где начиналась Божественная Литургия. Дневная трапеза проходила с чтением житий святых. В 5 часов вечера в церкви служили вечерню с утреней, где присутствовали все свободные от послушании сестры. Под праздники и воскресение совершалось всенощное бдение. В 9 часов вечера в больничном храме читалось вечернее правило, после него все сестры, получив благословение настоятельницы, расходились по кельям. Четыре раза в неделю за вечерней читались акафисты: в воскресенье — Спасителю, в понедельник — архангелу Михаилу и всем Бесплотным Небесным Силам, в среду — святым женам-мироносицам Марфе и Марии, и в пятницу — Божией Матери или Страстям Христовым. В часовне, сооруженной в конце сада, читалась Псалтирь по покойникам. Часто ночами молилась там сама настоятельница. Внутренней жизнью сестер руководил замечательный священник и пастырь — духовник обители, протоирей Митрофан Серебрянский. Дважды в неделю он проводил беседы с сестрами. Кроме того, сестры могли ежедневно в определенные часы приходить за советом и наставлением к духовнику или к настоятельнице. Великая княгиня вместе с отцом Митрофаном учила сестер не только медицинским знаниям, но и духовному наставлению опустившихся, заблудших и отчаявшихся людей. Каждое воскресенье после вечерней службы в соборе Покрова Божией Матери устраивались беседы для народа с общим пением молитв.
«На всей внешней обстановке обители и самом ее внутреннем быте, и на всех вообще созданиях великой княгини, лежал отпечаток изящества и культурности не потому, что она придавала этому какое-либо самодовлеющее значение, но потому, что таково было непроизвольное действие ее творческого духа», — пишет в своих воспоминаниях митрополит Анастасий.
Богослужение в обители всегда стояло на блистательной высоте благодаря исключительным по своим пастырским достоинствам духовнику, избранному настоятельницей. Сюда приходили для совершения богослужений и проповедования лучшие пастыри и проповедники не только Москвы, но и многих отдаленных мест России. Как пчела собирала настоятельница нектар со всех цветов,чтобы люди ощутили особый аромат духовности. Обитель, ее храмы и богослужение вызывали восхищение современников. Этому способствовали не только храмы обители, но и прекрасный парк с оранжереями — в лучших традициях садового искусства XVIII — XIX века. Это был единый ансамбль, соединявший гармонично внешнюю и внутреннюю красоту.
Современница великой княгини — Нонна Грэйтон, фрейлина ее родственницы принцессы Виктории, свидетельствует: «Она обладала замечательным качеством — видеть хорошее и настоящее в людях, и старалась это выявлять. Она также совсем не имела высокого мнения о своих качествах... У нее никогда не было слов «не могу», и никогда ничего не было унылого в жизни Марфо-Мариинской обители. Все было там совершенно как внутри, так и снаружи. И кто бывал там, уносил прекрасное чувство».
В Марфо-Мариинской обители великая княгиня вела жизнь подвижницы. Спала на деревянной кровати без матраца. Строго соблюдала посты, вкушая только растительную пищу. Утром вставала на молитву, после чего распределяла послушания сестрам, работала в клинике, принимала посетителей, разбирала прошения и письма.
Вечером, — обход больных, заканчивающийся за полночь. Ночью она молилась в молельне или в церкви, ее сон редко продолжался более трех часов. Когда больной метался и нуждался в помощи, она просиживала у его постели до рассвета. В больнице Елисавета Феодоровна брала на себя самую ответственную работу: ассистировала при операциях, делала перевязки, находила слова утешения, стремилась облегчить страдания больных. Они говорили, что от великой княгини исходила целебная сила, которая помогала им переносить боль и соглашаться на тяжелые операции.
В качестве главного средства от недугов настоятельница всегда предлагала исповедь и причастие. Она говорила: «Безнравственно утешать умирающих ложной надеждой на выздоровление, лучше помочь им по-христиански перейти в вечность».
Сестры обители проходили курс обучения медицинским знаниям. Главной их задачей было посещение больных, бедных, брошенных детей, оказание им медицинской, материальной и моральной помощи.
В больнице обители работали лучшие специалисты Москвы, все операции проводились бесплатно. Здесь исцелялись те, от кого отказывались врачи.
Исцеленные пациенты плакали, уходя из Марфо-Мариинской больницы, расставаясь с «великой матушкой», как они называли настоятельницу. При обители работала воскресная школа для работниц фабрики. Любой желающий мог пользоваться фондами прекрасной библиотеки. Действовала бесплатная столовая для бедных.
Настоятельница Марфо-Мариинской обители считала, что главное все же не больница, а помощь бедным и нуждающимся. Обитель получала до 12000 прошений в год. О чем только ни просили: устроить на лечение, найти работу, присмотреть за детьми, ухаживать за лежачими больными, отправить на учебу за границу.
Она находила возможности для помощи духовенству — давала средства на нужды бедных сельских приходов, которые не могли отремонтировать храм или построить новый. Она ободряла, укрепляла, помогала материально священникам — миссионерам, трудившимся среди язычников крайнего севера или инородцев окраин России.
Одним из главных мест бедности, которому великая княгиня уделяла особое внимание, был Хитров рынок. Елисавета Феодоровна в сопровождении своей келейницы Варвары Яковлевой или сестры обители княжны Марии Оболенской, неутомимо переходя от одного притона к другому, собирала сирот и уговаривала родителей отдать ей на воспитание детей. Все население Хитрова уважало ее, называя «сестрой Елисаветой» или «матушкой». Полиция постоянно предупреждала ее, что не в состоянии гарантировать ей безопасность.
В ответ на это великая княгиня всегда благодарила полицию за заботу и говорила, что ее жизнь не в их руках, а в руках Божиих. Она старалась спасать детей Хитровки. Ее не пугали нечистота, брань, потерявший человеческий облик лица. Она говорила: «Подобие Божие может быть иногда затемнено, но оно никогда не может быть уничтожено».
Мальчиков, вырванных из Хитровки, она устраивала в общежития. Из одной группы таких недавних оборванцев образовалась артель исполнительных посыльных Москвы. Девочек устраивала в закрытые учебные заведения или приюты, где также следили за их здоровьем, духовным и физическим.
Елисавета Феодоровна организовала дома призрения для сирот, инвалидов, тяжело больных, находила время для посещения их, постоянно поддерживала материально, привозила подарки. Рассказывают такой случай: однажды великая княгиня должна была приехать в приют для маленьких сирот. Все готовились достойно встретить свою благодетельницу. Девочкам сказали, что приедет великая княгиня: нужно будет поздороваться с ней и поцеловать ручки. Когда Елисавета Феодоровна приехала — ее встретили малютки в белых платьицах. Они дружно поздоровались и все протянули свои ручки великой княгине со словами: «целуйте ручки». Воспитательницы ужаснулись: что же будет. Но великая княгиня подошла к каждой из девочек и всем поцеловала ручки. Плакали при этом все — такое умиление и благоговение было на лицах и в сердцах.
«Великая матушка» надеялась, что созданная ею Марфо-Мариинская обитель Милосердия расцветет большим плодоносным древом.
Со временем она собиралась устроить отделения обители и в других городах России.
Великой княгине была присуща исконно русская любовь к паломничеству.
Не раз ездила она в Саров и с радостью спешила в храм, чтобы помолиться у раки преподобного Серафима. Ездила она во Псков, в Оптину пустынь, в Зосимову пустынь, была в Соловецком монастыре. Посещала и самые маленькие монастыри в захолустных и отдаленных местах России. Присутствовала на всех духовных торжествах, связанных с открытием или перенесением мощей угодников Божиих. Больным паломникам, ожидавшим исцеления от новопрославляемых святых, великая княгиня тайно помогала, ухаживала за ними. В 1914 году она посетила монастырь в Алапаевске, которому суждено было стать местом ее заточения и мученической смерти.
Она была покровительницей русских паломников, отправлявшихся в Иерусалим. Через общества организованные ею, покрывалась стоимость билетов паломников, плывущих из Одессы в Яффу. Она построила также большую гостиницу в Иерусалиме.
Еще одно славное деяние великой княгини — постройка русского православного храма в Италии, в городе Бари, где покоятся мощи святителя Николая Мир Ликийского. В 1914 году был освящен нижний храм в честь святителя Николая и странноприимный дом.
В годы первой мировой войны трудов у великой княгини прибавилось: необходимо было ухаживать за ранеными в лазаретах. Часть сестер обители была отпущена для работы в полевом госпитале. Первое время Елисавета Феодоровна, побуждаемая христианским чувством, навещала и пленных немцев, но клевета о тайной поддержке противника заставила ее отказаться от этого.
В 1916 году к воротам обители подошла разъяренная толпа с трсбованием выдать германского шпиона — брата Елисаветы Феодоровны, якобы скрывавшегося в обители. Настоятельница вышла к толпе одна и предложила осмотреть все помещения общины. Господь не допустил погибнуть ей в этот день. Конный отряд полиции разогнал толпу.
Вскоре после Февральской революции к обители снова подошла толпа с винтовками, красными флагами и бантами. Сама настоятельница открыла ворота — ей объявили, что приехали, чтобы арестовать ее и предать суду как немецкую шпионку, к тому же хранящую в монастыре оружие.
На требование пришедших немедленно ехать с ними, великая княгиня сказала, что должна сделать распоряжения и проститься с сестрами. Настоятельница собрала всех сестер в обители и попросила отца Митрофана служить молебен. Потом, обратясь к революционерам, пригласила войти их в церковь, но оставить оружие у входа. Они нехотя сняли винтовки и последовали в храм.
Весь молебен Елисавета Феодоровна простояла на коленях. После окончания службы она сказала, что отец Митрофан покажет им все постройки обители, и они могут искать то, что хотят найти. Конечно, ничего там не нашли, кроме келий сестер и госпиталя с больными. После ухода толпы Елисавета Феодоровна сказала сестрам: «Очевидно мы недостойны еще мученического венца».
Весной 1917 года к ней приехал шведский министр по поручению кайзера Вильгельма и предложил ей помощь в выезде за границу. Елисавета Феодоровна ответила, что решила разделить судьбу страны, которую считает своей новой родиной и не может оставить сестер обители в это трудное время.
Никогда не было за богослужением в обители столько народа как перед октябрьским переворотом. Шли не только за тарелкой супа или медицинской помощью, сколько за утешением и советом «великой матушки». Елисавета Феодоровна всех принимала, выслушивала, укрепляла. Люди уходили от нее умиротворенными и ободренными.
Первое время после октябрьского переворота Марфо-Мариинскую обитель не трогали. Напротив, сестрам оказывали уважение, два раза в неделю к обители подъезжал грузовик с продовольствием: черный хлеб, вяленая рыба, овощи, немного жиров и сахара. Из медикаментов выдавали в ограниченном количестве перевязочный материал и лекарства первой необходимости.
Но все вокруг были напуганы, покровители и состоятельные дарители теперь боялись оказывать помощь обители. Великая княгиня во избежание провокации не выходила за ворота, сестрам также было запрещено выходить на улицу. Однако установленный распорядок дня обители не менялся, только длиннее стали службы, горячее молитва сестер. Отец Митрофан каждый день служил в переполненной церкви Божественную Литургию, было много причастников. Некоторое время в обители находилась чудотворная икона Божией Матери Державная, обретенная в подмосковном селе Коломенском в день отречения императора Николая П от престола. Перед иконой совершались соборные моления.
После заключения Брест-Литовского мира германское правительство добилось согласия советской власти на выезд великой княгини Елисаветы Феодоровны за границу. Посол Германии граф Мирбах дважды пытался увидеться с великой княгиней, но она не приняла его и категорически отказалась уехать из России. Она говорила: «Я никому ничего дурного не сделала. Буди воля Господня!»
Спокойствие в обители было затишьем перед бурей. Сначала прислали анкеты — опросные листы для тех, кто проживал и находился на лечении: имя, фамилия, возраст, социальное происхождение и т.д. После этого были арестованы несколько человек из больницы. Затем объявили, что сирот переведут в детский дом. В апреле 1918 года, на третий день Пасхи, когда Церковь празднует память Иверской иконы Божией Матери, Елисавету Феодоровну арестовали и немедленно вывезли из Москвы. В этот день святейший патриарх Тихон посетил Марфо-Мариинскую обитель, где служил Божественную Литургию и молебен. После службы патриарх до четырех часов дня находился в обители, беседовал с настоятельницей и сестрами. Это было последней благословение и напутствие главы Российской Православной Церкви перед крестным путем великой княгини на Голгофу.
Почти сразу после отъезда патриарха Тихона к обители подъехала машина с комиссаром и красноармейцами-латышами. Елисавете Феодоровне приказали ехать с ними. На сборы дали полчаса. Настоятельница успела лишь собрать сестер в церкви святых Марфы и Марии и дать им последнее благословение. Плакали все присутствующие, зная, что видят свою мать и настоятельницу в последний раз. Елисавета Феодоровна благодарила сестер за самоотверженность и верность и просила отца Митрофана не оставлять обители и служить в ней до тех пор, пока это будет возможным.
С великой княгиней поехали две сестры — Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. Перед тем, как сесть в машину, настоятельница осенила всех крестным знамением.
Узнав о случившемся, патриарх Тихон пытался через различные организации, с которыми считалась новая власть, добиться освобождения великой княгини. Но старания его оказались тщетными. Все члены императорского дома были обречены.
Елисавету Феодоровну и ее спутниц направили по железной дороге в Пермь.
Последние месяцы своей жизни великая княгиня провела в заключении, в школе, на окраине города Алапаевска, вместе с великим князем Сергеем Михайловичем (младшим сыном великого князя Михаила Николаевича, брата императора Александра II), его секретарем — Феодором Михайловичем Ремезом, тремя братьями — Иоанном, Константином и Игорем (сыновьями великого князя Константина Константиновича) и князем Владимиром Палеем (сыном великого князя Павла Александровича). Конец был близок. Матушка-настоятельница готовилась к этому исходу, посвящая все время молитве.
Сестер, сопровождающих свою настоятельницу, привезли в Областной совет и предложили отпустить на свободу. Обе умоляли вернуть их к великой княгине, тогда чекисты стали пугать их пытками и мучениями, которые предстоят всем, кто останется с ней. Варвара Яковлева сказала, что готова дать подписку даже своей кровью, что желает разделить судьбу с великой княгиней. Так крестовая сестра Марфо-Мариинской обители Варвара Яковлева сделала свой выбор и присоединилась к узникам, ожидавшим решения своей участи.
Глубокой ночью 5 (18) июля 1918 г., в день обретения мощей преподобного Сергия Радонежского, великую княгиню Елисавету Феодоровну вместе с другими членами императорского дома бросили в шахту старого рудника. Когда озверевшие палачи сталкивали великую княгиню в черную яму, она произносила молитву, дарованную Распятым на Кресте Спасителем мира: «Господи, прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23. 34). Затем чекисты начали бросать в шахту ручные гранаты. Один из крестьян, бывший свидетелем убийства, говорил, что из глубины шахты слышалось пение Херувимской. Ее пели новомученики Российские перед переходом в вечность. Скончались они в страшных страданиях, от жажды, голода и ран.
Великая княгиня упала не на дно шахты, а на выступ, который находился на глубине 15 метров. Рядом с ней нашли тело Иоанна Константиновича с перевязанной головой. Вся переломанная, с сильнейшими ушибами, она и здесь стремилась облегчить страдания ближнего. Пальцы правой руки великой княгини и инокини Варвары оказались сложенными для крестного знамения.
Останки настоятельницы Марфо-Мариинской обители и ее верной келейницы Варвары в 1921 году были перевезены в Иерусалим и положены в усыпальнице храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании.
В 1931 году, накануне канонизации новомучеников российских Русской Православной Церковью за границей, их гробницы решили вскрыть. Вскрытие производила в Иерусалиме комиссия во главе с начальником Русской Духовной Миссии архимандритом Антонием (Граббе). Гробницы новомучениц поставили на амвон перед Царскими вратами. По промыслу Божию случилось так, что архимандрит Антоний остался один у запаянных гробов. Неожиданно гроб великой княгини Елисаветы открылся. Она встала и подошла к отцу Антонию за
благословением. Потрясенный отец Антоний дал благословение, после чего новомученица вернулась в свой гроб, не оставив никаких следов. Когда открыли гроб с телом великой княгини, то помещение наполнилось благоуханием. По словам архимандрита Антония, чувствовался «сильный запах как бы меда и жасмина». Мощи новомучениц оказались частично нетленными.
Патриарх Иерусалимский Диодор благословил совершить торжественное перенесение мощей новомучениц из усыпальницы, где они до этого находились, в самый храм святой Марии Магдалины. Назначили день 2 мая 1982 г. — праздник святых Жен Мироносиц. В этот день за богослужением употреблялись Святая Чаша, Евангелие и воздухи, преподнесенные храму самой великой княгиней Елисаветой Феодоровной, когда она была здесь в 1886 году.
Архиерейский Собор Русской Православной Церкви в 1992 году причислил к лику святых новомучеников России преподобномученицу великую княгиню Елизавету и инокиню Варвару, установив им празднование в день кончины — 5 (18) июля.
Loading...