Ее красота была столь ослепительной, что, как гласит народная легенда, когда солдатам приказали ее расстрелять, те из боязни обольщения, палили в нее зажмурившись, не смея даже взглянуть ей в лицо. Эти сведения не вполне точны, хотя казнь действительно имела место. На самом деле, никто не стрелял, не щурился, не опускал очи долу. Напротив, жадная до зрелищ толпа, запрудившая 29 августа 1743 года Васильевский остров, глядела во все глаза и на эшафот, сколоченный наскоро из грязных досок, и на грозных, с лицами, как вымя, заплечных дел мастеров, и на внушительных размеров колокол, возвещавший о начале экзекуции. После чтения “милостивейшего” монаршего указа, приговорившего ее к битью кнутом, вырезыванию языка, конфискации имущества и ссылке в Сибирь, к ней подошел палач, грубо сорвал мантилью и разорвал рубашку. Она заплакала, тщетно стараясь вырвать платье, дабы прикрыть им наготу. Тут один из экзекуторов властно схватил ее за руки, повернулся и вскинул себе на спину, в то время как другой наносил жертве один за другим жестокие свистящие удары кнутом - один, два, три. После этого к обессиленной женщине приблизился новый палач не то с клещами, не то с ножом в руке. Разжав несчастной челюсти, он просунул в рот инструмент и стремительным движением вырвал оттуда большую часть языка.
Кому надо язык? - кричал он со смехом, обращаясь к народу, - Купите, дешево продам!..
Чем же навлекла на себя монарший гнев эта женщина, Наталья Федоровна Лопухина (урожденная Балк) (1699-1763), с которой расправились, как с закоренелой государственной преступницей? Ответ на вопрос дает вся ее жизнь, а потому обратимся сперва к родословной нашей героини. По матери Наталья происходила из печально знаменитого в российской истории семейства Монсов, от которого и наследовала свою замечательную красоту. Ее родная тетя, обворожительная Анна Монс, как мы уже писали, была в течение десяти лет предметом любви самого Петра Великого, а дядя, красавец и щеголь Виллим Монс, вскружил голову императрице Екатерине Алексеевне. Впрочем, они жестоко пострадали от взбалмошного царя; досталось и матери Натальи - Матрене Монс (Балк), которую за потворство брату прилюдно выпороли плетью, а затем выслали вон из столицы (и это несмотря на то, что она одно время была тоже наложницей Петра). Так что у Натальи Федоровны, как у отпрыска опального семейства, были резоны для стойкой ненависти к царю-преобразователю.
Непросто сложились отношения с Петром I и у мужа Натальи, Степана Васильевича Лопухина, приходившегося кузеном первой постылой жене Петра - Евдокии Лопухиной, заточенной царем в монастырь под “крепкий караул”. Это Петр, вопреки декларируемому им указу не принуждать молодых к женитьбе, буквально настоял на браке Натальи со Степаном, хотя те открыто признавали, что не испытывают друг к другу ни малейшего влечения. Степан Лопухин говорил впоследствии:
“Петр Великий принудил нас вступить в брак; я знал, что она ненавидит меня, и был к ней совершенно равнодушен, несмотря на ее красоту”.
Однако в первый же год их брака в России разразился процесс над царевичем Алексеем, в ходе которого сложил голову на плахе брат томившейся в монастыре Евдокии, Абрам Федорович Лопухин; другие же представители рода оказались в далекой сибирской ссылке.
Пострадала и молодая супружеская чета. Современный историк Леонид Левин объяснил причину гонений на Степана: “Известен эпизод, происшедший в 1719 году, в церкви при отпевании сына Петра I от второй жены Петра Петровича, горячо любимого отцом; стоя у гроба ребенка, Лопухин демонстративно рассмеялся и громко сказал, что “свеча не угасла”, намекая на единственного потомка Петра по мужской линии - Петра Алексеевича - сына казненного Алексея”.
За столь дерзкий поступок Степан был отдан под суд, бит батогами и сослан вместе с молодой женой к Белому морю, в Колу. Но перед ссылкой ему удалось поквитаться с доносчиком, подьячим Кудряшовым, и нещадно отлупцевать его. Горяч нравом и буен был Лопухин, отличаясь и недюжинной физической силой. Попав в Колу, он буквально затерроризировал всю охрану - избивал солдат, а “сержанта бил по голове дубиною и оную дубину об его, сержанта, голову сломал”. Стража отправляла в столицу одну за другой жалобы: “Так бил и увечил солдат, что многие чуть не померли”; “даже ангел Божий с ним не уживется, а если дать ему волю, то в тюрьме за полгода не останется никого”. Он, как и Наталья, костерил Петра I, так сурово расправившегося с его родней. Вездесущая Тайная канцелярия распорядилась вновь бить строптивого арестанта батогами, но тот все не унимался.
Наконец, пришла долгожданная воля, и чета Лопухиных поселилась в Москве, а с воцарением Петра II (той самой “не угасшей свечи”) они, как и другие их родичи, были возвращены ко Двору. Особым почетом была окружена “государыня-бабушка” юного императора - Евдокия Лопухина, с которой был дружен Степан.
Обласканы были Лопухины и при императрице Анне Иоанновне: им даровали богатые вотчины;
Степан получил генеральский чин, а Наталья стала одной из самых заметных статс-дам Двора ее величества, выделяясь отчаянным щегольством. Вот как описывает ее приготовления к выходу в свет Валентин Пикуль: “Датской водою, на огурцах настоянной, омыла себе белые груди. Подскочили тут девки с платками и стали груди ей вытирать. Майским молоком от черной коровы вымыла Наташка лицо - ради белизны (и без того белое). Для легкости шага натерла миндалем горьким пятки: танцевать предстоит изрядно. В разрез груди она вклеила мушку - кораблик с парусом. Достала другую - сердечком, и - на лоб ее! Для обозначения томности сладострастной подвела на висках голубые стрелки, поняла, что для любви готова”. Лопухина слыла эталоном красоты, законодательницей придворных мод и пользовалась в обществе оглушительным успехом. Вдобавок к неотразимой красоте, главною прелестью которой были темные и томные глаза, она была умна и образованна. Ее биограф, историк и литератор XIX века Дмитрий Бантыш-Каменский восторженно писал: “Толпа вздыхателей постоянно окружала красавицу Наталью, - с кем танцевала она, кого удостаивала разговором, тот считал себя счастливейшим из смертных. Где не было ее, там царствовало принужденное веселье; появлялась она - радость одушевляла общество;.. .красавицы замечали пристально, какое платье украшала она, чтобы хотя нарядом походить на нее”.
До нас дошел любопытный документ. Это реестр портного, некоего Ягана Г илдебранта, о сделанной, но не оплаченной работе для Лопухиной. Здесь красавице предъявлен счет: “За работы фиолетовой самары и за приклад к оной костей, шелку и крашенину - 3 р.; за работу шнурования - 4 р.; за работу фижбенной юбки и за прикад ко оной костей - 4 р.; за работу зделанной обяринновой самары и за приклад ко оной костей и шелку; за работу померанцавого цвету грезетовой самары и за приклад ко оной и шелку.”. Не будем останавливаться на упомянутых здесь конкретных деталях одежды того времени. Отметим лишь, что самара (или контуш) - это, как пишут историки костюма, “дитя галантного века. широкая одежда с декольте, без талии, падающая свободными складками до пола;.к ней приделали лиф, который, хотя и обрисовывал бюст, но только спереди”; а фижбенной называлась юбка с вшитыми в нее костями или китовым усом. Что же касается окраски платья, то наша щеголиха предпочитала, как видно, броские цвета, хотя ей уже давно перевалило за тридцать.
При Дворе императрицы блистала и другая необыкновенная красавица - дочь Петра I, цесаревна Елизавета. По описанию жены английского посланника леди Джейн Вигор (Рондо), у нее были превосходные каштановые волосы, выразительные голубые глаза, здоровые зубы и очаровательные уста. Она обладала внешним лоском: превосходно говорила по-французски, изящно танцевала, всегда была весела и занимательна в разговорах. К тому же Елизавета была на десять лет моложе Натальи.
Поклонники красоты разделились на два лагеря - одни отдавали пальму первенства Наталье, другие - Елизавете. В числе последних был китайский посол: когда его в 1734 году спросили, кто самая прелестная женщина при дворе, он прямо указал на Елизавету. Впрочем, у Лопухиной, загубившей, как говорит современник, “немало сердец”, приверженцев было куда больше. Не станем уподобляться мифическому Парису, взявшемуся судить, которая из красавиц лучше. Подчеркнем лишь, что между дамами, стремившимися всячески перещеголять друг друга, существовало давнее соперничество. Соревнуясь с Елизаветой, как женщина с женщиной, Лопухина, проведав, в каком платье она собирается быть на куртаге или на балу, могла заказать себе такое же платье и появиться в нем в обществе, очень этим раздражая амбициозную цесаревну. Однако при Анне Иоанновне и, в особенности, позднее, при правительнице Анне Леопольдовне такие чувствительные для Елизаветы уколы не только сходили Наталье с рук, но и возбуждали насмешки над дщерью Петра, не пользовавшейся тогда особым весом и влиянием. Дополнительный стимул в этой щегольской баталии придавала Лопухиной ее ненависть к Петру, перешедшая и на его дочь. Думается, что и Елизавета с тех самых пор затаила на Наталью Федоровну острую обиду.
При всей своей внешней несхожести обе дамы были объектом пересудов. Наталью называли “пройдохой блудодейной”, столь же порицали и Елизавету за ее “рассеянную жизнь”. Не будем приводить имена фаворитов цесаревны, ибо не она - героиня нашего повествования. Что же касается Лопухиной, то, на наш взгляд, ее осуждали напрасно. Да, она не хранила супружескую верность. Но ведь ее брак с нелюбимым был обречен с самого начала. Это, кстати, понимал и Степан Лопухин - он вовсе не корил жену за измены, а в какой-то мере оправдывал ее, говоря: “К чему же мне смущаться связью ея с человеком, который ей нравится, тем более, что нужно отдать ей справедливость, она ведет себя так прилично, как только позволяет ей ее положение”.
Таким человеком стал для Натальи франтоватый обер-гофмаршал, граф Рейнгольд Густав Левенвольде. “Счастием обязан женщинам”, - говорили о нем. Но следует признать, долгая, проверенная годами бескорыстная связь с Лопухиной не прибавляла Рейнгольду ни титулов, ни регалий и объяснялась именно сердечной склонностью. И хотя его нельзя назвать верным любовником (поговаривали, что он держал дома целый сераль красавиц-черкешенок), граф был постоянен в отношениях с Натальей и открывал перед ней лучшие стороны своей натуры. Лопухина же ни на кого, кроме милого ей Левенвольде, и смотреть не могла!
Она полностью разделяла и его политические взгляды. А симпатии Левенвольде и, соответствено, Лопухиной были на стороне проавстрийской партии. Такой политической ориентации следовал Двор Анны Брауншвейгской, управляемый любившим оставаться в тени вице-канцлером Андреем Остерманом. Среди желанных гостей Двора был австрийский посланник Антонио Отто Ботта д’Адорно, к которому Наталья и Рейнгольд испытывали глубокое уважение.
Вообще, время императора Иоанна Антоновича и правившей за него регентши Анны Леопольдовны было золотым для семьи Лопухиных. Степан Васильевич занял видный пост генерал-кригс-комиссара. Блистала при Дворе и Наталья Федоровна. А их сына, Ивана Степановича, назначили камер -юнкером и приняли в интимный круг особо приближенных к правительнице. Он сошелся и с влиятельным фаворитом Анны Леопольдовны Карлом Морицем Линаром.
Но счастье Лопухиных рухнуло в одночасье 25 ноября 1741 года, когда в результате переворота, осуществленного гвардейцами Преображенского полка, к власти пришла Елизавета Петровна, и Брауншвейгское семейство было низложено и сослано. Первым делом новая императрица расправилась с ведущими сановниками предыдущего царствования. Трагичной была судьба и Левенвольде, сосланного на безвыездное житье в далекий Соликамск. Легла опала и на Лопухиных: поместья, дарованные Анной, были у них отняты. Лишился должности и был отставлен тем же чином, без всякого повышения и награды, Степан Васильевич; отчислили из камер-юнкеров Ивана Степановича (его перевели подполковником в армию, без назначения в полк); Наталья Федоровна, хотя продолжала оставаться статсдамою, чувствовала нерасположение к себе монархини.
Но более всего Лопухина была удручена положением ее возлюбленного Рейнгольда Густава, за которого страстно жаждала отмщения. И отомстила она Елизавете чисто по-женски. Несмотря на запрет являться на балы и во дворец в платье того же цвета, что у императрицы, своевольная статс-дама облачилась, как и прежде, в наряд не только того же цвета, но и того же покроя. Кроме того, она украсила прическу такой же, как у Елизаветы, розой. Это демонстративное неподчинение монаршему запрету было воспринято как неслыханная отчаянная дерзость - императрица заставила Наталью встать на колени и, вооружившись ножницами, срезала с ее головы розу и вдобавок отхлестала по щекам. Подобная выходка Лопухиной была для Елизаветы тем несноснее, что она, став самовластной императрицей, уже не терпела соперничество и похвалы чужой красоте. И кто, казалось бы, посмел бы конкурировать с этой венценосной щеголихой? А вот Наталья Федоровна посмела, желая отомстить за любимого! После названной сцены она вовсе перестала посещать балы во дворце (впоследствии ей припомнят и это: “самовольно во дворец не ездила.”).
Опасность, однако, подкралась к Лопухиным с другой, неожиданной стороны. Забегая вперед, скажем, что они стали одной из мишеней в борьбе придворных и политических партий, развернувшейся при Дворе императрицы. А началось все с того, что Наталья Федоровна, узнав, что на место ссылки Рейнгольда Густава, в далекий Соликамск, едет новый пристав, кирасирский поручик Яков Бергер, решила послать милому весточку. Она поручила сыну, Ивану, передать через Бергера свой поклон ссыльному: “Граф Левенвольде не забыт своими друзьями и не должен терять надежды, не замедлят наступить для него лучшие времена!”
Святая наивность! Нечистоплотный карьерист Бергер только и ждал оказии, чтобы возвыситься любой ценой, включая верноподданический донос. Он тут же заторопился к личному врачу Елизаветы, влиятельному Иоганну Герману Лестоку, которому и поведал в точности слова Лопухиной. Благодаря этому назначение Бергера в забытый Богом Соликамск было отменено. Он остался в Петербурге и получил указание выведать у Ивана Степановича, на чем это Лопухины основывают надежды, что участь Левенвольде изменится к лучшему. Бергер вместе с другим доносчиком, капитаном Матвеем Фалькенбергом, зазвали молодого Лопухина в трактир, крепко подпоили и стали жадно внимать его пьяным откровениям. Г орькая обида семьи на новую власть сразу выплеснулась наружу. “Г осударыня ездит в Царское Село и берет с собой дурных людей, - почти кричал хмельной Иван, - любит она чрезвычайно английское пиво. Ей не следовало быть наследницей на престоле; она ведь незаконнорожденная - родилась за три года до венчания своих родителей. Нынешние правители государственные - все дрянь, не то, что прежние - Остерман и Левенвольде; один Лесток только проворная каналья у государыни. Скоро, скоро будет перемена! Отец мой писал к моей матери, чтоб я никакой милости у нынешней государыни не искал”. Раззодоривая сильнее болтливого Лопухина, Фалькенберг как бы невзначай спросил: “Нет ли тут кого побольше?” И Иван бросил фразу, дорого
стоившую всему семейству Лопухиных: “Австрийский посол, маркиз Ботта, императору Иоанну верный слуга и доброжелатель”.
Узнав о разглагольствованиях младшего Лопухина, “проворная каналья” Лесток воодушевился. Воображение рисовало ему зловещую картину тотального заговора против Елизаветы, нити которого призван распутать он, преданный монархине лейб-медик. Что там Лопухины, когда врагом трона была птица поважнее - сам австрийский эмиссар Ботта! Впрочем, он тут же вспомнил, что Наталья приятельствует с Анной Гавриловной (урожденной Головкиной, по первому браку Ягужинской), женой Михаила Петровича Бестужева. А ее любимый брат Анны Г авриловны, Михаил Г аврилович Г оловкин, как и Левенвольде, был отправлен в сибирскую ссылку, следовательно, и Бестужева не жалует новую власть. При этом она, как и Лопухина, была дружна с австрийским маркизом. Но и Анна Г авриловна интересовала Лестока не сама по себе, а лишь поскольку приходилась снохой главному его сопернику при Дворе - вице-канцлеру Алексею Петровичу Бестужеву, который не поддерживал его франко-прусские симпатии, а твердо гнул свою политическую линию на альянс с Австрией. Таким образом, сверхзадача, которую поставил перед собой Лесток, была приплести к делу вице-канцлера, свалить его и тем самым упрочить свое влияние на императрицу.
А дальше все как будто шло по разработанному Лестоком плану. Первым схватили, бросили в застенок и с пристрастием допросили словоохотливого Ивана. На дыбе он во всем повинился и оговорил мать, что к ней в Москве приезжал маркиз Ботта и сказывал: Брауншвейгскому семейству будет оказана помощь. Под пыткой заговорила и Наталья Федоровна. Она признала, что маркиз Ботта не раз бывал у нее в доме и вел разговоры о судьбе августейшей семьи. “Слова, что до тех пор не успокоится, пока не поможет принцессе Анне, - отвечала Лопухина, - я от него слышала и на то ему говорила, чтоб они не заварили каши и в России беспокойств не делали. С графинею Анною Бестужевой мы разговор имели о словах Ботты, и она говорила, что у нее Ботта то же говорил”.
Анна Гавриловна Бестужева, так же пытанная, сказала: “Говаривала я не тайно: дай бог, когда бы их (Брауншвейгскую фамилию) в отечество отпустили”. Призвали в застенок и отличавшегося прямолинейностью Степана Васильевича Лопухина. Он не стал юлить, а сразу сознался: “Что ее величеством я недоволен и обижен, об этом с женою своею я говаривал и неудовольствие причитал такое, что. без награждения рангом отставлен; а чтоб принцессе [Анне Леопольдовне - Л.Б.] быть по- прежнему, желал я для того, что при ней мне будет лучше”. Подтвердил он и то, что Ботта нелестно отзывался о новой императрице и клеймил беспорядки нынешнего правления. К этому мифическому “заговору”, получившему в истории название “лопухинское дело”, были привлечены еще несколько человек - их также наказали за то, что они якобы знали о нем, но не донесли. По мысли Лестока, пружиной “заговора” должен был быть именно Ботта - лейб-медик прямо говорил допрашиваемым, что если они покажут на маркиза, их участь будет облегчена.
Однако, главная цель Лестока - устранить вице-канцлера Алексея Бестужева - с треском провалилась. Не пострадал даже его брат, Михаил Бестужев, женатый на “государственной преступнице” Анне Г авриловне. Она же, Анна Бестужева, не только не оговорила мужа, но полностью обелила его.
Русский Двор настаивал на примерном наказании Ботта, о чем Елизавета писала императрице Австро- Венгрии Марии-Терезии. Последняя некоторое время защищала своего эмиссара, но затем, не желая портить отношения с Россией, отправила его в Грац и в течение года держала там под караулом.
Расправа с русскими фигурантами дела была куда более жестокой. Генеральное собрание постановило: Степана, Наталью и Ивана Лопухиных, а также Анну Бестужеву “вырезав языки, колесовать, тела положить под колеса”. Однако Елизавета, поклявшаяся, что при ней в России не произойдет ни одной смертной казни, смягчила приговор и даровала им жизнь. Но какую жизнь!
Ссыльных развезли в отдаленнейшие уголки Сибири. Известно место поселения Анны Бестужевой - ее увезли в Якутск, за 8617 верст от Петербурга. Наталья Федоровна также оказалась в Якутии, в городишке Селенгинске. Там прожила она долгие двадцать лет. Лишенная языка, она не могла говорить и издавала беспомощное мычание, понять которое в состоянии были лишь близкие. Примечательно, что она, немка по национальности и лютеранка по вероисповеданию, будучи в ссылке, 21 июля 1757 года приняла православие. Что подвигло ее на это? Ведь русский Бог был так беспощадно строг к ней. Может быть, ее просветлили страдания, и она приняла их как спасение души, как высшую благодать.
С воцарением императора Петра III Лопухина получила прощение и возвратилась в Петербург. Дутое “лопухинское дело” было пересмотрено. Вот что писала о нем Екатерина II: “Все это сущая неправда. Ботта не составлял заговора, но он часто посещал дома госпож Лопухиной и Ягужинской; там говорили несколько несдержанно о Елизавете, эти речи были ей донесены; во всем этом деле, за исключением несдержанных разговоров, не видно и следа заговора; но то правда, что старались его найти, дабы погубить великого канцлера Бестужева, деверя графини Ягужинской, вышедшей вторым браком за брата великого канцлера».
В Петербурге Наталья Федоровна снова стала бывать в обществе. Но, резюмировал Дмитрий Бантыш - Каменский, “время и печаль изгладили с лица красоту, причинившую погибель Лопухиной”.
Биограф заключил, что Елизавета погубила Наталью из зависти к ее красоте. Одно бесспорно: дама, дерзнувшая соперничать с императрицей, вызвала у последней негодование и враждебность. А потому Елизавета Петровна была рада расправиться с ней, когда представился удобный случай.
Наталья Лопухина пережила свою обидчицу и оставила свет уже в царствование Екатерины II, 11 марта 1763 года, на 64 году жизни. В последние годы уже не завидовали ее красоте, не окружала ее и шумная толпа поклонников, и никто уже не верил, что эта увядшая немая старуха была когда-то соперницей самой императрицы.
Лев Бердников
Из книги «Русский галантный век в лицах и сюжетах», Т.1
Мастер конца восемнадцатого и начала девятнадцатого столетия Владимир Лукич Боровиковский - это художник, которого обычно причисляют к эпохе сентиментализма. Это было время, когда было модно плакать над стихами, умиляться красивому цветку и пению птиц, любоваться рассветами и закатами.
Время, когда приличным девушкам надлежало вовремя падать в обморок, всячески показывать тонкость чувств и душевную ранимость, беззащитность, хрупкость и нежность существа. Именно в этот период и была создана М. И. Лопухиной". Боровиковский очень тонко сумел напомнить современникам и зрителям последующих эпох о том, как хорошо быть человеком.
Творчество известного художника
Произведения Владимира Лукича достаточно узнаваемы. Его полотна легко отличить от героев чуть более раннего времени. Даже самые парадные, торжественные и блистательные образы смягчены и согреты каким-то тонким внутренним переживанием. Слегка печальны и взволнованны, к чему-то прислушиваются и мечтают.
Женщина эпохи сентиментализма должна была быть бледной и задумчивой, даже немного грустной. Такой и предстает Мария Ивановна на известном шедевре, который создал Боровиковский. Портрет Лопухиной передает самые нежные и тонкие черты этой женщины. И на сегодняшний день этим шедевром можно полюбоваться в стенах известной Третьяковской галереи.
Образ русской красавицы
Мария была дочерью отставного генерала графа Толстого и сестрой не менее известного Федора Толстого. Она не была предметом обожания многочисленных поклонников. Ей не успел посвятить стихи Александр Сергеевич Пушкин.
Но эта красавица была украшением многих светских салонов. Многие впоследствии стали называть ее русской Джокондой. Такое же очарование таинственного взора и загадочной улыбки присутствует и в образе этой очаровательной женщины.
Не богиней, но поэтической музой изобразил ее Боровиковский. Портрет Лопухиной передает именно те черты этой российской красавицы, которые так притягивали окружающих ее мужчин. Нежность, чуткость и тонкость образа достаточно умело изображены на известном полотне.
Трагические судьбы русских красавиц
Но не всегда судьба русской женщины была безоблачна. И примером тому служит Мария Ивановна Лопухина, которая была выдана замуж за егермейстера императорского двора Степана Авраамовича и имела очень несчастную судьбу. К тому времени он уже вышел в отставку. В силу неуравновешенности своего характера Лопухин не мог дать счастья своей прелестной супруге.
Она, испытав ужас и унижение оскорблений, спустя три года после венчания умерла от чахотки. Так закончилась непростая и трагическая жизнь, судьба, которую испытала Мария Ивановна Лопухина. Портрет Боровиковского настолько умело и точно передал ее светлый облик, что вызвал живейший отклик в душе и поэзии известного посвятившего ей свои строки. "…Но красоту ее Боровиковский спас. Так часть души ее от нас не улетела…".
Самый известный шедевр Владимира Лукича
Очень много полотен написал известный и талантливый художник Владимир Боровиковский. Портрет Лопухиной Марии Ивановны - не первое и не последнее его творение, но случилось так, что именно эта картина стала самой знаменитой и прославленной. Перед этим полотном замирают абсолютно все. В ее образ всматриваются люди любого возраста. Есть в ней что-то особенное.
Это юная и неповторимо нежная женщина прожила всего двадцать три года. Владимир Лукич Боровиковский портрет Лопухиной писал, когда ей было всего восемнадцать лет. Он, кажется, почти заклинал ее своей трепетной и умелой кистью: останься такой - удивительно нежной, теплой, живой. Не увядай!
Владимир Боровиковский. Портрет Лопухиной. Описание известного полотна
Мария Ивановна изображена в легком и нежном одеянии, которое подчеркивает ее особенную грациозность. Рядом с нежной, чуть склонившейся вниз рукой Лопухиной - склоняющаяся головка пышной розы, и, затаив дыхание, зритель ощущает, что этот цветок скоро начнет ронять лепестки.
Нежная и живая красота этой женщины также угаснет, закончится, прерванная неумолимой смертью. А стихи, посвященные этому портрету, звучали и будут еще многие годы звучать, воспевая нетленную красоту и изящность русской красавицы. И это удивительное свойство спасать красоту - одна из важнейших и трогательных черт творчества Владимира Лукича.
Кем бы ни был человек и как бы просто он ни выглядел, его лик менее прекрасен, чем тот образ, который сохранил портрет Марии Лопухиной. Боровиковский помнил об этом, создавая каждый свой шедевр, и все его полотна хранят частичку его души и тепло его кисти.
Уникальный талант известного художника
Умел Владимир Лукич Боровиковский в своих портретах передать что-то очень личное, трепетное и поэтическое. На момент создания картины, на которой изображена Мария Ивановна, ему было около сорока лет. К тому времени он уже зарекомендовал себя как очень талантливый и популярный художник, написавший даже образы дочерей императора Павла Первого и императрицы Марии Федоровны.
И вот в тысяча семьсот девяносто седьмом году он получает заказ от Лопухина. Портрет Боровиковского должен был запечатлеть юную красоту будущей супруги Степана Авраамовича. Марии всего восемнадцать лет, и художник не смог остаться равнодушным к этому восхитительному созданию. Он смог передать всю нежность и чистоту. Печаль во взоре этой красавицы и как будто даже предчувствие трагедии.
Л опухины - русский княжеский и дворянский род, происходящий, по преданию, от касожского князя Редеди , потомок которого, Василий Варфоломеевич Глебов, прозванный Лопуха, был родоначальником Лопухиных. Никита Васильевич Лопухин был воеводою в Боровске, сын его Авраам (умер в 1685 г.) - думным дьяком, потом думным дворянином. Илларион Димитриевич Лопухин (умер в 1671 г.) был потом думным дьяком и одним из царских полномочных в Батурине для присоединения Малороссии, позже - думным дворянином и вторым судьею казанского дворца. Из сыновей Авраама Никитича четверо были боярами; один из них, Федор, прозванный Ларионом (умер в 1713 г.), был отцом Евдокии Федоровны , первой супруги Петра Великого . Степан Васильевич Лопухин, двоюродный брат царицы Евдокии, воспитывался в Лондоне и был губернатором в Астрахани (1742); Василий Абрамович, племянник царицы Евдокии Федоровны, участвовал в войнах с Турцией, Швецией и Пруссией; в 1757 г. смертельно ранен в сражении при Гросс-Егернсдорфе. Владимир Иванович (1705 - 1797), служил во флоте и в армии, участвовал в войнах с Польшей и Турцией. О сыне его Иване Владимировиче Лопухине см. выше. Петр Васильевич (1744 - 1827), бывший при Екатерине II генерал-губернатором ярославским и вологодским, при Павле I генерал-прокурором, при Александре I - министром юстиции (1803 - 1810), председателем государственного совета и комитета министров, в 1799 г. возведен был в княжеское достоинство с титулом светлости. Дочь его, Анна Петровна (1777 - 1805), камер-фрейлина и кавалерственная дама, способствовавшая возвышению отца, пользовалась расположением Павла I. Сын его, Павел Петрович Лопухин (1788 - 1873), принимал участие в кампании 1812 г. Со смертью его род князей Лопухиных пресекся; фамилия их и титул, с 1873 г., перешли в род Демидовых. Род Лопухиных внесен в VI часть родословных книг Владимирской, Киевской, Московской, Новгородской, Орловской, Псковской, Тверской и Тульской губерний.
ЛОПУХИНЫ - русский дво-рян-ский и кня-же-ский род .
Ро-до-на-чаль-ник - Ва-си-лий Вар-фо-ло-мее-вич Ло-пу-ха (конец XIV - начало XV века). От его вну-ков про-изош-ли че-ты-ре вет-ви ро-да Ло-пу-хи-ных.
Ос-но-ва-тель 1-й вет-ви ро-да - Яков Ал-ферь-е-вич Ло-пу-хин (конец XV века), от двух сы-но-вей ко-то-ро-го (Ва-си-лия и Гри-го-рия) про-изош-ли две ли-нии этой вет-ви ро-да. Из стар-шей ли-нии 1-й вет-ви ро-да из-вес-тен сын В. Я. Ло-пу-хи-на - Ни-ки-та Ва-силь-е-вич (?-1615), в конце XVI века стре-лец-кий го-ло-ва в Мо-ск-ве, вое-во-да во Вла-ди-ми-ре (1611-1614), в Бо-ров-ске (1615). Его сын - Ав-ра-ам Ни-ки-тич [?-2(12).08.1685], дум-ный дво-ря-нин (1672), с 1639/1640 года московский дво-ря-нин, вое-во-да в Лих-ви-не (1645-1647), с 1648 года го-ло-ва московских стрель-цов, один из ор-га-ни-за-то-ров обо-ро-ны Мо-ги-лё-ва от польской войск (1655) в хо-де русско-польской вой-ны 1654-1667 годов, дво-рец-кий ца-ри-цы Н. К. На-рыш-ки-ной и ру-ко-во-ди-тель Ца-ри-цы-ной мас-тер-ской па-ла-ты (1670-1676), в 1681/1682 году при-нял по-стриг с име-нем Алек-сандр в Трои-це-Сер-гие-вом монастыре. Из-вест-ны его сы-но-вья: Пётр Ав-раа-мо-вич Боль-шой (Лап-ка) (? - май 1701), боя-рин (1690), с 1657/1658 года стряп-чий, вое-во-да в Там-бо-ве (1673/1674-1676), столь-ник (1676), во вре-мя Стре-лец-ко-го вос-ста-ния 1682 года вы-сту-пил на сто-ро-не Ива-на V и Пет-ра I, околь-ни-чий (1689), 1-й вое-во-да в Ка-за-ни (1691-1692), в 1698 году под-верг-нут пы-точ-но-му до-зна-нию, за-тем жил в опа-ле в сво-ей усадь-бе По-кров-ка;
Пётр Ав-раа-мо-вич Мень-шой [?-25.1(4.2).1695], боя-рин (1690), столь-ник (1658), в 1670 году, бу-ду-чи стре-лец-ким го-ло-вой в Аст-ра-ха-ни, участ-во-вал в по-дав-ле-нии Ра-зи-на вос-ста-ния 1670-1671, 2-й су-дья при-ка-зов - Ино-зем-ско-го (1677-1681), Рей-тар-ско-го и Пуш-кар-ско-го (1678-1681), Раз-ряд-но-го (1680-1681), Боль-шой Каз-ны (1681), дум-ный дво-ря-нин (1683), 1-й су-дья при-ка-зов - Ка-мен-но-го (1683-1689/1690, 1691/1692), Ям-ско-го (1689-1690), Суд-но-го двор-цо-во-го (1690-1691/1692) и Боль-шо-го двор-ца (1690-1691/1692), околь-ни-чий (1688), 1-й вое-во-да в Ка-за-ни (1692-1693), в январе 1695 года схва-чен по до-но-су Л. К. На-рыш-ки-на, скон-чал-ся от пы-ток;
Ил-ла-ри-он (Фё-дор) Ав-раа-мо-вич , боя-рин (июнь/июль 1689), с 1658 года стряп-чий, столь-ник (1679), вое-во-да в Вер-хо-ту-рье (1681-1682), при на-ре-че-нии его до-че-ри не-вес-той ца-ря Пет-ра I его имя из-ме-не-но на Фё-дор, околь-ни-чий (январь/февраль 1689 года), по-сле рас-кры-тия за-го-во-ра И. Е. Цык-ле-ра и А. П. Со-ков-ни-на (1697) по-пал в опа-лу, вое-во-да в Тоть-ме (1697-1699), за-тем жил в сво-их вот-чи-нах, в 1707 году ос-но-вал в Ме-щов-ске Афа-нась-ев-ский жен-ский монастырь, вла-дел в Мо-ск-ве усадь-бой на улице Ма-лая Зна-мен-ская (ны-не Ма-лый Зна-мен-ский пе-реу-лок; в здании - Му-зей имени Н. К. Ре-ри-ха);
Ва-си-лий Ав-раа-мо-вич , боя-рин (1691), с 1670/1671 года стряп-чий, столь-ник (1676), вое-во-да в Сев-ске (1679), в 1683 году стре-лец-кий пол-ков-ник, «за вер-ную служ-бу в Мо-ск-ве» во вре-мя Стре-лец-ко-го вос-ста-ния 1682 года жа-ло-ван по-ме-сть-я-ми, околь-ни-чий (1689), 2-й су-дья При-ка-за Ка-зан-ско-го двор-ца (1690, 1694-1695), в 1697 году вое-во-да в Ча-рон-де (ны-не се-ло в Ки-рил-лов-ском районе Во-ло-год-ской области). Их стар-ший двою-род-ный брат - Ил-ла-ри-он (Ла-ри-он) Дмит-рие-вич [?-29.07(8.08).1677], дум-ный дво-ря-нин (1667), на-чал служ-бу при ца-ре Ва-си-лии Ива-но-ви-че Шуй-ском, жи-лец (1610), за московское осад-ное си-де-ние 1618 года по-жа-ло-ван вот-чи-на-ми, московский дво-ря-нин (1626/1627), ез-дил с по-соль-ст-вом в Венг-рию (1630), с 1633 года го-ло-ва московских стрель-цов, дьяк (1648), слу-жил в При-ка-зе Ка-зан-ско-го двор-ца (1647-1671; с 1667 года 2-й су-дья), дум-ный дьяк (1651), ру-ко-во-ди-тель Пе-чат-но-го при-ка-за (1653, 1657-1664), По-соль-ско-го при-каза и Нов-го-род-ской че-ти (1653-65), в 1653-1654 годы уча-ст-во-вал в под-го-тов-ке до-го-во-ра с гет-ма-ном Б. М. Хмель-ниц-ким о вхож-де-нии Ук-раи-ны в со-став Русского государства, в 1656 года вме-сте с боя-ри-ном С. Л. Стреш-не-вым под-пи-сал рус-ско-бран-ден-бург-ский до-го-вор, в 1658 году по по-ру-че-нию ца-ря Алек-сея Ми-хай-ло-ви-ча вёл пе-ре-го-во-ры с пат-ри-ар-хом Ни-ко-ном в Вос-кре-сен-ском монастыре, 1-й су-дья Хлеб-но-го при-ка-за (1676).
Внук П. А. Ло-пу-хи-на Боль-шо-го (Лап-ки) - Вла-ди-мир Ива-но-вич , генерал-по-ру-чик (1762), окон-чил Морскую ака-де-мию в Санкт-Пе-тер-бур-ге, штур-ман российской во-енно-морской эс-кад-ры (1723-1729), за-тем слу-жил в су-хо-пут-ных вой-сках, во вре-мя вой-ны за Поль-ское на-след-ст-во (1733-1735) пер-вым всту-пил в Вар-ша-ву (1733), уча-ст-во-вал в оса-де Гданьска (1734) и по-хо-де на Рейн (1735). В хо-де русско-турейкой вой-ны 1735-1739 годов от-ли-чил-ся при взя-тии Оча-ко-ва (1737) и Хо-ти-на (1739); уча-ст-ник русско-шведской вой-ны 1741-1743, ки-ев-ский обер-ко-мен-дант (1755/1756-1761), вре-мен-но управ-лял Ки-ев-ской губернией (1758-1761), член Во-енной кол-ле-гии (с 1760 года), с 1763 года в от-став-ке. Из его сы-но-вей наи-бо-лее из-вес-тен И. В. Ло-пу-хин.
Де-ти И.(Ф.).А. Ло-пу-хи-на: Ав-ра-ам Фё-до-ро-вич [?-8(19).12.1718], столь-ник ца-ри-цы Н. К. На-рыш-ки-ной (1676-1686) и ца-ря Пет-ра I (с 1692 года), в 1689 году ез-дил по-слом в Кон-стан-ти-но-поль, в 1697 году по-слан в Италь-ян-ские го-су-дар-ст-ва для обу-че-ния ко-ра-бель-но-му де-лу, по воз-вра-ще-нии вхо-дил в бли-жай-шее ок-ру-же-ние ца-ре-ви-ча Алек-сея Пет-ро-ви-ча, по-сле бег-ст-ва по-след-не-го за гра-ни-цу со-хра-нял в тай-не его ме-сто-пре-бы-ва-ние, пос-ле на-силь-ст-вен-но-го воз-вра-ще-ния ца-ре-ви-ча аре-сто-ван, под-верг-нут пыт-кам, 19(30).11.1718 при-го-во-рён Се-на-том к смерт-ной каз-ни ко-ле-со-ва-ни-ем [по-сле каз-ни от-руб-лен-ную го-ло-ву А. Ф. Ло-пу-хи-на на-са-ди-ли на шест и вы-ста-ви-ли на ка-мен-ном стол-бе у Съе-ст-но-го рын-ка в Санкт-Пе-тер-бур-ге, а те-ло ос-та-ва-лось на ко-ле-се до 21.03(01.04).1719]; Е. Ф. Ло-пу-хи-на , 1-я же-на ца-ря Пет-ра I . Из-вест-ны сы-но-вья А. Ф. Ло-пу-хи-на:
Фёдор (Ав-ра-ам) Ав-раа-мо-вич , тайный советник (1753), обер-штер-кригс-ко-мис-сар при Ад-ми-рал-тей-ст-ве (1738-1739), главный су-дья Кан-це-ля-рии кон-фи-ска-ции (1740-1753), обер- це-ре-мо-ний-мей-стер на ко-ро-на-ции императрицы Ели-за-ве-ты Пет-ров-ны (1742); Ва-си-лий Ав-раа-мо-вич , генерал-ан-шеф (1756), уча-ст-ник русско- турецкой вой-ны 1735-1739 годов, от-ли-чил-ся в русско- шведской вой-не 1741-1743 годов (в 1744 году на-гра-ж-дён шпа-гой с брил-ли-ан-та-ми), в на-ча-ле Се-ми-лет-ней вой-ны 1756-1763 со-сто-ял в ар-мии графа С. Ф. Ап-рак-си-на, в Грос-Егерс-дорф-ском сра-же-нии 1757 года ко-ман-до-вал ле-вым кры-лом, при-няв-шим главный удар прусской ар-мии, скон-чал-ся от по-лу-чен-ных ран, стал ге-ро-ем многих народных пе-сен, по-свя-щён-ных Се-ми-лет-ней вой-не.
Из сы-но-вей В. А. Ло-пу-хи-на наи-бо-лее из-вес-тен Сте-пан Ва-силь-е-вич [около 1685 - 6(17).07.1748], генерал-лейтенант (1741), ка-мер-гер (1727), окон-чил Шко-лу ма-те-ма-тических и на-ви-гац-ких на-ук (1708), в 1708-1717 годы на-хо-дил-ся в Ве-ли-ко-бри-та-нии для про-дол-же-ния об-ра-зо-ва-ния, слу-жил на ко-раб-лях британского фло-та, в 1717 году вер-нул-ся в Рос-сию, од-ним из пер-вых российских офи-це-ров удо-сто-ен пра-ва быть ка-пи-та-ном во-енного ко-раб-ля; ко-ман-дуя шня-вой «На-та-лия», от-ли-чил-ся в Эзель-ском сра-же-нии 1719 года во вре-мя Се-вер-ной вой-ны 1700-1721 годов, генерал-адъ-ю-тант от фло-та (1727), морской генерал-кригс-ко-мис-сар и член Ад-ми-рал-тейств-кол-ле-гии в ран-ге ви-це-ад-ми-ра-ла (1740-1741), в 1741 году уча-ст-во-вал в су-де над Э. И. Би-ро-ном, после падения правительства Анны Леопольдовны на-хо-дил-ся в за-клю-че-нии (но-ябрь 1741 - январь 1742), с 1742 года в от-став-ке, в августе 1743 года вновь аре-сто-ван по сфаб-ри-ко-ван-но-му в ре-зуль-та-те ин-триг И. И. Лес-то-ка т. н. Ло-пу-хин-ско-му де-лу (его главным фи-гу-ран-том был сын С. В. Ло-пу-хи-на - Иван; со-глас-но ма-те-риа-лам де-ла, Ло-пу-хи-ны яко-бы вы-ска-зы-ва-ли со-мне-ния в пра-вах на пре-стол императрицы Ели-за-ве-ты Пет-ров-ны как до-брач-ной до-че-ри Пет-ра I и на-де-ж-ды на во-ца-ре-ние сверг-ну-то-го императора Ива-на VI Анто-новича, с ро-ди-те-ля-ми ко-то-ро-го они на-хо-ди-лись в хо-ро-ших от-но-ше-ни-ях), под-верг-нут пыт-кам, бит кну-том и по уре-за-нии язы-ка 31.08 (11.09).1743 со-слан с семь-ёй в веч-ную ссыл-ку в Си-бирь, умер в Се-лен-гин-ске. Из его сы-но-вей наи-бо-лее из-вес-тен Ав-ра-ам Сте-па-но-вич , генерал-по-ру-чик (1779), уча-ст-ник русско-турецкой вой-ны 1768-1774 годов и польской кам-па-ний 1770-1771 годов (в 1772 году на-гра-ж-дён ор-де-ном Св. Ге-ор-гия 4-й сте-пе-ни), пер-вый пра-ви-тель Ор-лов-ско-го на-ме-ст-ни-че-ст-ва (1778-1782). Его сын - Сте-пан Ав-раа-мо-вич , тайный советник (1800), егер-мей-стер при дво-ре императора Пав-ла I.
Из млад-шей ли-нии стар-шей вет-ви ро-да из-вес-тен по-то-мок Г. Я. Ло-пу-хи-на в 7-м по-ко-ле-нии - Дмит-рий Ар-да-лио-но-вич (? - не ра-нее 1819), действительный статский советник (1800), ви-це-гу-бер-на-тор Московской губернии (1798-1799), гу-бер-на-тор Ка-луж-ской губернии (1799-1802), осо-бен-но про-сла-вил-ся в свя-зи с т. н. де-лом Ло-пу-хи-на - рас-сле-до-ва-ни-ем его слу-жеб-ных зло-упот-реб-ле-ний, про-ве-дён-ных Осо-бой ко-мис-си-ей во гла-ве с Г. Р. Дер-жа-ви-ным в 1802 году (все-го в от-но-ше-нии не-го бы-ло до-ка-за-но 34 важ-ных «уго-лов-ных и при-тес-ни-тель-ных» де-ла, сре-ди них по-кры-тие смер-то-убий-ст-ва, от-ня-тие соб-ст-вен-но-сти, ти-ран-ст-во и взя-точ-ни-че-ст-во), от-ре-шён от долж-но-сти гу-бер-на-то-ра, од-на-ко смог из-бе-жать су-да, окон-ча-тель-ное ре-ше-ние в его от-но-ше-нии бы-ло вы-не-се-но Се-на-том лишь 28.1(09.02).1819 (со-глас-но ему, он ос-во-бо-ж-дал-ся от су-да, счи-тал-ся оп-рав-дан-ным «во всех сих об-ви-не-ни-ях», ему лишь за-пре-ща-лось впредь за-ни-мать государственные долж-но-сти). По-то-мок Г. Я. Ло-пу-хи-на так-же в 7-м по-ко-ле-нии - П. В. Ло-пу-хин, воз-ве-дён-ный с по-том-ст-вом ука-зом императора Пав-ла I 19(30).01.1799 в кня-же-ское дос-то-ин-ст-во Российской им-пе-рии, по ука-зу 22.2(05.03).1799 года по-лу-чив-ший ти-тул свет-ло-сти. Из его де-тей наи-бо-лее из-вест-ны: Ан-на Пет-ров-на , фа-во-рит-ка императора Пав-ла I, ка-мер-фрей-ли-на (1798-1800), ка-ва-лер-ст-вен-ная да-ма ор-де-на Святой Ека-те-ри-ны 2-й сте-пе-ни (1799), с 8(19).02.1800 года за-му-жем за князем П. Г. Га-га-ри-ным, статс-да-ма (с 1800 года);
Ека-те-ри-на Пет-ров-на , же-на (с 1797 года) Г. А. Де-ми-до-ва (из ро-да Де-ми-до-вых); Па-вел Пет-ро-вич , генерал-лейтенант (1829), дей-ст-вительный ка-мер-гер (1801), уча-ст-ник русско- прусско-французской вой-ны 1806-1807 годов в со-ста-ве Ка-ва-лер-гард-ско-го пол-ка (от-ли-чил-ся во Фрид-ланд-ском сра-же-нии 1807 года). В Отечественную вой-ну 1812, со-стоя при начальнике Главного шта-ба 1-й Западной ар-мии А. П. Ер-мо-ло-ве, уча-ст-во-вал во мно-гих сра-же-ни-ях, во вре-мя за-гра-нич-ных по-хо-дов российской ар-мии 1813-1814 годов от-ли-чил-ся в Лейп-циг-ском сра-же-нии 1813 года (на-гра-ж-дён зо-ло-той шпа-гой с над-пи-сью «За храб-рость»), в сра-же-ни-ях при Суа-со-не (на-гра-ж-дён ор-де-ном Св. Ге-ор-гия 4-й сте-пе-ни), Лао-не, Рейм-се и при взя-тии Па-ри-жа (все 1814 год), команди 2-й (1817-1822), 1-й (1822-1827) бри-га-ды 1-й Улан-ской ди-ви-зии, ма-сон, великий мас-тер ло-жи «Трёх доб-ро-де-те-лей», член «Сою-за спа-се-ния» (1817), Ко-рен-ной упра-вы «Сою-за бла-го-ден-ст-вия» (1818-1821), а так-же Северного общества де-каб-ри-стов (до 1822 года), по-сле вы-сту-п-ле-ния де-каб-ри-стов до-про-шен генерал- адъ-ю-тан-том В. В. Ле-ва-шё-вым и за-тем отделеным по-ве-ле-ни-ем императора Ни-ко-лая I ос-во-бо-ж-дён без по-след-ст-вий, начальником 2-й кон-но-егер-ской ди-ви-зии (1827-1830), 1-й гу-сар-ской ди-ви-зии (1830-1835), от-ли-чил-ся при по-дав-ле-нии Польского вос-ста-ния 1830-1831 годов, в т. ч. при штур-ме ук-ре-п-ле-ний Вар-ша-вы (в 1831 году на-гра-ж-дён ор-де-ном Св. Ге-ор-гия 3-й сте-пе-ни), с 1835 года в от-став-ке. В свя-зи с от-сут-ст-ви-ем у П. П. Ло-пу-хи-на на-след-ни-ков его вну-ча-то-му пле-мян-ни-ку - Ни-ко-лаю Пет-ро-ви-чу Де-ми-до-ву имен-ным вы-со-чай-шим ука-зом императора Алек-сан-д-ра II от 17(29).01.1866 года бы-ло раз-ре-ше-но при-нять фа-ми-лию и ти-тул свет-лей-ше-го князя Ло-пу-хи-на, име-но-вать-ся свет-лей-шим князем Ло-пу-хи-ным-Де-ми-до-вым (но лишь по-сле смер-ти свет-лей-ше-го князя П. П. Ло-пу-хи-на). По-сле кон-чи-ны П. П. Ло-пу-хи-на Н. П. Ло-пу-хи-ну-Де-ми-до-ву 30.5(11.06).1873 года бы-ло вы-со-чай-ше по-ве-ле-но, что-бы фа-ми-лия и ти-тул свет-лей-ших кня-зей Ло-пу-хи-ных- Де-ми-до-вых пе-ре-да-ва-лись толь-ко стар-ше-му в ро-де. Ны-не пред-ста-ви-те-ли ро-да Ло-пу-хи-ных-Де-ми-до-вых про-жи-ва-ют в Фин-лян-дии.
Ос-но-ва-тель 3-й вет-ви ро-да Лопухиных - Ти-мо-фей Ал-ферь-е-вич Ло-пу-хин (конец XV века). Из-вес-тен его по-то-мок в 7-м по-ко-ле-нии - Ни-ки-та Гав-ри-ло-вич (? - не ра-нее 1763 года), ви-це-адмирал (1763), с 1717 года гар-де-ма-рин, в 1730-х годах ко-ман-до-вал различными су-да-ми, ка-пи-тан над га-лер-ным пор-том (1751-1755), уча-ст-ник Се-ми-лет-ней вой-ны 1756-1763 годов: в 1758 году в пла-ва-нии до Ко-пен-га-ге-на ко-ман-до-вал арь-ер-гар-дом из 5 ко-раб-лей, в 1759 году ко-ман-до-вал Крон-штадт-ской эс-кад-рой, дос-та-вив-шей де-сант в 3 тысяч человек в Гданьск, член Ад-ми-рал-тейств-кол-ле-гии (с 1759 года), ди-рек-тор Московского ад-ми-рал-тей-ской кон-то-ры (с 1760), с 1763 года в от-став-ке. Его пра-внуч-ка - Вар-ва-ра Алек-сан-д-ров-на , в за-му-же-ст-ве Бах-ме-те-ва (с 1835 года), в начале 1830-х годов объект ув-ле-че-ния М. Ю. Лер-мон-то-ва, ко-то-рый по-свя-тил ей ряд про-из-ве-де-ний (в т. ч. одну из редакций поэмы «Де-мон») и на-пи-сал три её порт-ре-та, она яви-лась про-то-ти-пом Ве-ры в ро-ма-не «Ге-рой на-ше-го вре-ме-ни». Из-вест-ны её пле-мян-ни-ки: Алек-сандр Алек-сее-вич , действительный статский советник (1874), в зва-нии ка-мер-ге-ра (1877), то-ва-рищ (заместитель) про-ку-ро-ра Московского ок-руж-но-го су-да (с 1867 года), про-ку-рор Санкт-Пе-тербургской су-деб-ной па-ла-ты (1878-1879), в 1878 году вы-сту-пал об-ви-ни-те-лем на про-цес-се В. И. За-су-лич, по-сле её оп-рав-да-ния су-дом при-сяж-ных от-стра-нён от долж-но-сти, с 1882 году председатель Вар-шав-ской су-деб-ной па-ла-ты;
Сер-гей Алек-сее-вич , тайный советник (1907), уча-ст-ник русско-турейкой вой-ны 1877-1878 (в 1878 году на-гра-ж-дён ор-де-ном Св. Ге-ор-гия 4-й сте-пе-ни), обер-про-ку-рор Со-еди-нён-но-го при-сут-ст-вия 1-го и кас-са-ци-он-ных де-пар-та-мен-тов Се-на-та (1906-1907), се-на-тор (с 1907 года). Из сы-но-вей А. А. Ло-пу-хи-на наи-бо-лее из-вест-ны: А. А. Ло-пу-хин; Дмит-рий Алек-сан-д-ро-вич , генерал майор (1914), уча-ст-ник русско-японской вой-ны 1904-1905 годов, от-ли-чил-ся в сра-же-нии под Ляо-яном (в 1906 году на-гра-ж-дён зо-ло-тым ору-жи-ем с над-пи-сью «За храб-рость»), штаб- офи-цер при управ-ле-нии При-амур-ской свод-ной ка-зачь-ей бри-га-ды (1905-1907), начальник шта-ба 36-й пехотной ди-ви-зии (1907-1911), командир 9-го улан-ско-го Буг-ско-го пол-ка (1911-1914), лейб-гвардейского Кон-но-гре-на-дер-ско-го пол-ка (с февраля 1914 года), уча-ст-ник 1-й ми-ро-вой вой-ны: его полк сыг-рал важ-ную роль в Гум-бин-нен- Голь-дап-ском сра-же-нии 1914 года, Ло-пу-хин тя-же-ло ра-нен в сра-же-нии под Пет-ро-ко-вым 20.11(03.12).1914 года, вско-ре скон-чал-ся (в 1915 году посмертно на-гра-ж-дён ор-де-ном Св. Ге-ор-гия 4-й сте-пе-ни);
Вик-тор Алек-сан-д-ро-вич , действительный статский советник (1911), по-не-веж-ский уезд-ный пред-во-ди-тель дво-рян-ст-ва (1899-1902), ви-це- гу-бер-на-тор Ека-те-ри-но-слав-ской (1904-1906) и Туль-ской (1906-1909/1910) гу-бер-ний, гу-бер-на-тор Перм-ской (1909/1910-1911, в 1910 году и. д.), Нов-го-род-ской (1911-1912/1913), Туль-ской (1912/1913-1914) и Во-ло-год-ской (1914-1915) гу-бер-ний, член Со-ве-та ми-ни-ст-ра внутренних дел (с 1915 года), 6.02.1933 аре-сто-ван ор-га-на-ми ОГПУ, по-ме-щён в Бу-тыр-скую тюрь-му, где и скон-чал-ся. Из сы-но-вей С. А. Ло-пу-хи-на наи-бо-лее из-вест-ны: Ни-ко-лай Сер-гее-вич , окон-чил юри-дический факультет Московского университета (1901), уча-ст-ник русско-японской вой-ны 1904-1905 годов, в 1918 году аре-сто-ван в Тю-ме-ни по об-ви-не-нию в под-го-тов-ке ос-во-бо-ж-де-ния Н. А. Ро-ма-но-ва (бывшего императора Ни-ко-лая II) из То-боль-ска, бе-жал из-под стра-жи, с 1920 годав эмиг-ра-ции в Хар-би-не (Ки-тай), за-тем в США и Фран-ции, со-дей-ст-во-вал соз-да-нию русских цер-ков-ных об-щин за гра-ни-цей, по-стро-ил в сво-ей усадь-бе Кла-мар под Па-ри-жем од-ну из пер-вых русских эмиг-рант-ских церк-вей - церковь во имя Свя-тых Кон-стан-ти-на и Еле-ны; Пётр Сер-гее-вич , во вре-мя Гражданской вой-ны 1917-1922 уча-ст-ник Бе-ло-го дви-же-ния, с 1920 года в эмиг-ра-ции в Ко-ро-лев-ст-ве сер-бов, хор-ва-тов и сло-вен-цев, сыг-рал важ-ную роль в соз-да-нии Русской пра-вославной церк-ви за гра-ни-цей (РПЦЗ), один из уч-ре-ди-те-лей (1925) и мно-го-лет-ний председатель Брат-ст-ва преподобного Се-ра-фи-ма Са-ров-ско-го, с 1935 года ра-бо-тал в сек-ре-та-риа-те Си-но-да РПЦЗ в городе Срем-ски-Кар-лов-ци, по-сле 1945 года пе-ре-ехал в Гер-ма-нию, за-тем во Фран-цию, где со-сто-ял епар-хи-аль-ным сек-ре-та-рём РПЦЗ для Западной Ев-ро-пы, один из ос-но-ва-те-лей общества «Пра-во-слав-ное де-ло» (1959), главный ре-дак-тор журнала «Вест-ник пра-во-слав-но-го де-ла» (1959-1962).
Их двою-род-ный брат - Вла-ди-мир Бо-ри-со-вич , действительный статский советник (1913), ка-мер-гер (1914), окон-чил фи-зи-ко-ма-те-ма-тический факультет Санкт-Пе-тербургского университета (1894), слу-жил в Государственном кон-тро-ле, в МИДе (1898-1906, 1910-1917; ди-рек-тор 1-го Департамента в феврале - октябрь/но-ябрь 1917 года), начальник 2-го от-де-ле-ния Департамента ок-лад-ных сбо-ров Министерства фи-нан-сов (1906-1910), пос-ле Октябрьской ре-во-лю-ции 1917 года один из ор-га-ни-за-то-ров бой-ко-та советской вла-сти чи-нов-ни-ка-ми дип-ло-ма-тического ве-дом-ст-ва, ос-тал-ся в советской Рос-сии, жил в Пет-ро-гра-де (с 1924 года Ле-нин-град), в 1935 году выс-лан на 5 лет в село Тур-гай (Ка-зах-стан), в 1940 году вер-нул-ся в Ле-нин-град, умер, ве-ро-ят-но, во вре-мя Ле-нин-гра-да бло-ка-ды 1941-1944 годов, ав-тор вос-по-ми-на-ний (опубликовано пол-но-стью в 2008 году).
Ос-но-ва-тель 4-й вет-ви ро-да Лопухиных - Гри-го-рий Ал-ферь-е-вич Мень-шой (конец XV века). Его по-то-мок в 6-м по-ко-ле-нии - Ан-д-рей Ива-но-вич , тайный советник (1790), по-ру-чик пра-ви-те-ля Ко-ст-ром-ско-го на-ме-ст-ни-че-ст-ва (1782-1787), пра-ви-тель Туль-ско-го на-ме-ст-ни-че-ст-ва (1787-1796), гу-бер-на-тор Туль-ской губернии (1796), с 1796 года в от-став-ке. Из его сы-но-вей наи-бо-лее из-вест-ны: Алек-сандр Ан-д-рее-вич (1771-?), полковник, командир Ко-лы-ван-ско-го муш-ке-тёр-ско-го пол-ка (1804-1809), шеф Си-бир-ско-го гре-на-дер-ско-го пол-ка (1809-1811);
Пётр Ан-д-рее-вич , генерал майор (1799), генерал-адъ-ю-тант (1799), с 1782 года на служ-бе в лейб-гвардейском Пре-об-ра-жен-ском пол-ку, от-ли-чил-ся в сра-же-ни-ях под Вы-бор-гом и Ро-чен-саль-мом в хо-де русско-шведской вой-ны 1788-1790 годов (на-гра-ж-дён зо-ло-той шпа-гой с над-пи-сью «За храб-рость»), уча-ст-ник польской кам-па-нии 1792 года (ра-нен под Вла-ди-ми-ром-Во-лын-ским), с 1801 года в от-став-ке, во вре-мя Отечественной вой-ны 1812 года при фор-ми-ро-ва-нии Московского опол-че-ния на-зна-чен ше-фом 6-го пехотного пол-ка, с ко-то-рым уча-ство-вал в Бо-ро-дин-ском сра-же-нии, в сра-же-нии при Та-ру-ти-не, под Ма-ло-яро-слав-цем, Вязь-мой и Крас-ным, во вре-мя за-гра-нич-ных по-хо-дов российской ар-мии 1813-1814 годов ра-нен при оса-де кре-по-сти Мод-лин, с 1814 года в от-став-ке, зве-ни-го-род-ский уезд-ный пред-во-ди-тель дво-рян-ст-ва (1820-1828). Пра-внук А. И. Ло-пу-хи-на - А. П. Ло-пу-хин. По-то-мок А. И. Ло-пу-хи-на в 6-м по-ко-ле-нии - Ва-дим Оле-го-вич (родился 10.03.1955), врач, 1-й ви-це-пред-во-ди-тель Российского дво-рян-ско-го со-б-ра-ния (1991-2002), ре-ск-рип-том гла-вы Российского Императорского до-ма великой княжны Ма-рии Вла-ди-ми-ров-ны от 29.12.1995 года по-лу-чил вме-сте с нис-хо-дя-щим по-том-ст-вом пра-во на кня-же-ский ти-тул, начальник Управ-ле-ния меж-ре-гио-наль-ных свя-зей Кан-це-ля-рии гла-вы Российского Императорского до-ма великой княжны Ма-рии Вла-ди-ми-ров-ны (с 2002 года).
Род Лопухиных вне-сён в 6-ю часть дво-рян-ских ро-до-слов-ных книг Вла-ди-мир-ской, Ки-ев-ской, Московской, Нов-го-род-ской, Ор-лов-ской, Псков-ской, Твер-ской, Туль-ской гу-бер-ний. Род свет-лей-ших кня-зей Ло-пу-хи-ных- Де-ми-до-вых вне-сён в 5-ю часть дво-рян-ской ро-до-слов-ной кни-ги Ки-ев-ской губернии (1873).
ПОРОДА
Лопухины - старинный род, якобы идущий от касожского (адыгейского) князя Редеди, убитого в 1022 тумутараканским князем Мстиславом. Родословие Редедичей-Лопухиных - http://lopukhins.narod.ru/rospis-full.htm , более 500 имен. Ранний сегмент родословия выглядит недостоверным, возможно, что предки Редеди поступили на русскую службу в XIII веке, есть и такая версия. Предок Лопухиных Михаил Юрьевич Сорокоум (начало XIV
века, боярин Ивана Калиты,
получил, как мы видим, прозвище, оценивающее мудрость. Потомки Сорокоума укоренились в новгородских и псковских землях.
В их разветвленном роду немало известных исторических фигур, а по женской линии - царевич Алексей Петрович и его сын, император Петр II.
Для меня интересен такой феномен, как ПОРОДА - необычные внешние генетические проявления, которые долго не стираются в роду, несмотря на обычное разбавление крови (типа отвислой нижней губы Габсбургов).
На примере Лопухиных есть такой признак - длинногловость. На это и другие родовые лопухинские внешние черты обращала статья С.Петухова "Семейная жизнь Петра Великого" в № 7 "Знание-сила" http://www.znanie-sila.ru/online/issue_2833.html , которой доказавалось, что кровь Лопухиных была сильней крови Романовых-Нарышкиных.
Этот вопрос требует дальнейшего изучения.
Увы, портретов Лопухиных, необходимых для исследования, немного. Но все ж они есть, посмотрим на них снова.
Императорская линия .
Евдокия Лопухина Алексей Петрович Петр Алексеевич
Длинная голова, высокий лоб, длинный прямой нос, характерные крупные надбровные дуги - это типичные лопухинские черты.
Насколько они впоспроизводились в других Лопухиных и их близких и дальниъ родственниках?
Близкие родственники.
Возьмем племянников Евдокии.
Александр Борисович Куракин Иван Владимирович Лопухин
1697-1749, 1756 - 1816, двоюродный племянник,
сын сестры Ксении внук дяди Евдокии Петра-большого Лопухина
В этой ветви черты Лопухиных видны достаточно четко - удивителен облик Ивана Владимировича. Его портрет взят в том же ракурсе, как у его троюродного брата - царевича Алексея Петровича - и черты очень близки.
Дальняя ветка.
Светлейший князь Его дочь, Анна Петровна Его сын, светлейший князь Павел
Петр Васильевич Лопухин Лопухина-Гагарина
Петрович Лопухин
(1744 - 1827)
(1777 - 1805) (1788 - 1873)
И здесь эти родовые черты есть, но они начинают размываться. Иной формы брови Петра Васильевича, его круглоголовый сын, маленький носик дочери.
ВЫВОД: Феномен породы - вероятно, набор доминантных черт, которые долго сохраняются и после разбавления. Интересно, однако, насколько способности коррелируют с фенотипом?
Лопухины были досстаточно заметны, одниъ губернаторов 18 века среди них не меньше 5, как замечают авторы одной статьи (
Loading...