Андрей Павленко: "Изменить ситуацию с онкологией в лучшую сторону"

В марте 2018 года петербургский хирург-онколог Андрей Павленко , который за 16 лет работы спас жизнь сотням пациентов, узнал, что у него рак желудка на третьей стадии. Имея мизерный шанс на исцеление, Андрей выбрал необычный путь: врач решил сделать свою болезнь публичной, чтобы на личном опыте показать весь процесс и все сложности лечения онкологического больного.

Посмотреть на течение болезни, изменения в жизни хирурга и послушать его мысли могут все, кто нуждается в информации.

«Так Просто!» считает, что главное оружие в борьбе против страшной болезни - это информация. Как жить, если у тебя обнаружили онкологическое заболевание? Андрей Павленко полон идей и планов и не собирается опускать руки: «Я хочу, чтобы вы были максимально информированы о своей болезни, чтобы вы знали о всех возможных осложнениях, которые вас могут ожидать. И я максимально открыто хочу рассказать вам, как с ними можно бороться» .

Андрей Павленко, врач-онколог

Человек, страдающий от онкологического заболевания, не знает, куда ему идти, к кому обращаться и что делать. Он тонет в море самой противоречивой информации, боится сообщить о страшном диагнозе родным и практически ничего не знает о своей болезни.

Герой нашей статьи считает, что такое положение вещей недопустимо. В своем проекте «Жизнь человека» совместно с изданием «Такие дела» хирург-онколог из Санкт-Петербурга Андрей Павленко намерен день за днем рассказывать о своей жизни в качестве пациента и о системе онкологической помощи в России.

«Когда коллеги в первый раз сказали, что у меня рак, у меня пробежала дрожь по телу, обдала горячая волна от головы до ног - это шок. Но, по большому счету, уже через несколько минут я пришел в себя и точно понимал, что нужно делать дальше. В тот день я пришел домой и сказал жене прямо: “Анют, у меня рак”. От детей тоже не стал скрывать: “У папы опухоль. Папа будет ее лечить”» , - рассказывает Андрей.

Андрею исполнилось 40, он вел здоровый образ жизни и в группу риска не входил. Но профессия и образ питания сыграли с врачом злую шутку. «Моя диета сделала мне добро» , - рассказывает мужчина. Всё началось с болей и дискомфорта в желудке. Нерегулярные приемы пищи спровоцировали язву, из-за которой злополучная опухоль и проявила себя.

Сегодня Андрею предстоит пройти 4 курса химиотерапии: «Решил сначала провести себе четыре химиотерапии и только потом уже сделать операцию. На третьей стадии в моем случае начинать с хирургии нельзя, поскольку мы в этой ситуации ухудшим шансы на выживание больного. То есть меня самого» .

Когда у Андрея начали выпадать волосы после химиотерапии, мужчина собрал детей, дал жене камеру и снял небольшой ролик, как его бреют. Дети смеялись, и Андрей тоже: «Боже, какая маленькая у меня голова!» Позитивный настрой пациента - это тоже часть лечения.

«На следующий день я пришел утром на работу, зашел в ординаторскую, смотрю - а они все в шапочках. Я не понял, почему в шапочках. Вдруг они сняли шапки…» , - смеется Андрей. Всё отделение онкохирургии побрилось налысо, чтобы поддержать и развеселить своего наставника.

«Я очень хочу попытаться изменить ситуацию с обучением молодых хирургов. Современные молодые хирурги развиваются не благодаря системе обучения, а вопреки ей. Я хочу разработать, и в настоящее время над этим работаю, определенную программу обучения хирургической онкологии. Она будет кардинально отличаться от той программы, которая сейчас принята в Российской Федерации» , - рассказывает хирург.

«У россиян слово “рак” вызывает панику - люди думают, что их жизнь заканчивается ровно в ту минуту, когда они узнали о заболевании. Но , он должен достойно проживать свои годы и месяцы. Жить полноценно.

Это самое мудрое, что можно сделать в этой ситуации, и единственно верное. Больше всего я, наверное, хотел бы донести именно эту мысль. Я бы хотел, чтобы люди, живущие с раком , относились к нему, как к хронической болезни», - говорит Андрей Павленко.

В третьем эпизоде документального сериала Андрей Павленко проходит четвертую химию и успокаивает семью, а его жена Аня вспоминает, как они познакомились и ездили зайцами на электричках.

Без сомнений, это очень личная история, ведь Андрей Павленко делится своими мыслями, переживаниями и болью с совершенно незнакомыми людьми. Это не только личный блог онкологического больного, но еще и просветительская платформа для таких же пациентов, для их родных и для врачей-онкологов. Заявить о проблемах - это лишь небольшой вклад в их решение. Бороться с ними нужно лишь совместными усилиями и только после честного разговора между пациентом и врачом.

С таким сильным желанием жить, работать и передавать свой опыт молодым коллегам, . Всей редакцией желаем Андрею крепкого здоровья, а родным - терпения. Обязательно поделись этой полезной информацией со своими друзьями!

Поклонница живописи, особенно Моне и Климта. Обожает кино, ценит музыку на виниле. Архитектура и скульптура - то, что вдохновляет любознательную личность круглосуточно! Кристина занимается изучением цифровых технологий для протезирования в стоматологии. Девушка выбирает минимализм и простоту как в интерьере, так и в жизни. Вдохновляющий горный вид и книга «Двадцать тысяч льё под водой» Жюля Верна - вот что нужно для счастья нашему очаровательному автору!

«Так Просто!» считает, что главное оружие в борьбе против страшной болезни - это информация. Как жить, если у тебя обнаружили онкологическое заболевание? Андрей Павленко полон идей и планов, и не собирается опускать руки: «Я хочу, чтобы вы были максимально информированы о своей болезни, чтобы вы знали о всех возможных осложнениях, которые вас могут ожидать. И я максимально открыто хочу рассказать вам, как с ними можно бороться» .

Андрей Павленко, врач-онколог

Читайте также: Вертикальный лабрет: особенности, фото, отзывы и последствия

Когда у Андрея начали выпадать волосы после химиотерапии, мужчина собрал детей, дал жене камеру и снял небольшой ролик, как его бреют. Дети смеялись и Андрей тоже: «Боже, какая маленькая у меня голова!» Позитивный настрой пациента - это тоже часть лечения.

» , какой период лечения оказался самым тяжелым, как он восстанавливается после операции и возвращается к обычной жизни и почему решил основать благотворительный проект.

Скриншот видео «Таких дел»

- Вы завершили семимесячный курс лечения. Какие сейчас прогнозы?

Вероятность прожить пять лет и больше - порядка 50 %. Обследование нужно делать раз в полгода - это в течение первого года, и дальше раз в год. Пять лет - это эталонный стандарт, который принят у онкологов. Это считается очень хорошим показателем.

- Какой период за время лечения был самым тяжелым?

Наверное, послеоперационный период. Во-первых, это больно. Очень дискомфортно, тяжело. И эмоционально тоже было непросто, несмотря на поддержку, которую мне оказывали семья и близкие, и те, кто писал. И сейчас я не могу назвать себя человеком, который восстановился после операции. Потому что прошло только чуть больше месяца.

Остались последствия от химиотерапии в виде нейропатии (заболевание периферических нервов, которое влияет на передачу болевых импульсов в мозг - прим. «Бумаги» ). Они будут длиться еще очень долго, наверное, полгода или даже год. Это не позволяет мне сейчас проводить операции, что для меня, как для хирурга, тоже эмоционально непросто. Сейчас я работаю как организатор и консультант.

Еще я похудел на семь килограммов, и теперь приходится менять гардероб. Пытаюсь привыкнуть к новой диете и режиму питания - я сейчас ем пюре в упаковках, ничего другого мне нельзя. Очень много ограничений, и я понимаю, почему после такой операции людям назначают инвалидность.

- Сколько в среднем длится этот период восстановления?

Полгода точно. Организм привыкает к новым условиям.

За эти семь месяцев вы стали очень медийной персоной. Как вы справлялись с таким количеством внимания, учитывая, что у вас было тяжелое лечение? И как с этим справлялась ваша семья?

Это было непростое испытание. Я не медийная личность и никогда ею не был, я не ожидал, что для меня это будет настолько тяжело в эмоциональном плане. Но я привык, и семья тоже довольно быстро привыкла. Я думаю, сейчас эта медийная нагрузка пойдет на спад, по крайней мере для семьи. Для меня, может быть, и нет, потому что сейчас будет большая пресс-конференция, посвященная открытию CancerFund.

- Как изменился проект «Жизнь человека »? Он в нынешнем виде отличается от первоначальной задумки?

Пока он соблюдает ту тональность, которая была изначально. Но будет меняться. И по большому счету история жизни человека Андрея Павленко должна потихоньку отойти на второй план, и мы [вместе с командой «Таких дел»] попытаемся использовать этот ресурс как медиа для онкобольных и для людей, которые хотят узнать больше об онкологии. Мы сейчас обсуждаем, как сделать так, чтобы эта трансформация произошла как можно быстрее.

- То есть будет больше интервью с пациентами и врачами, которые вы сейчас публикуете?

Совершенно верно.

Но при этом контент о вашей жизни полностью не исчезнет. Например, вы будете рассказывать, как развивается фонд?

Лечение, общение с читателями блога и журналистами изменило ваше отношение к медицине, пациентам и другим аспектам жизни?

Думаю, что нет. Я и так знал всё про то, что происходит в медицине, и по большому счету отношение к больным тоже осталось прежним. Мне, конечно, хотелось бы сейчас стать обычным хирургом, которым я был до диагноза. Но я так понимаю, что сейчас это уже вряд ли получится.

У меня есть довольно большие обязательства перед слушателями, которые за мной наблюдают. Поэтому я сейчас буду совмещать очень большую организаторскую, просветительскую деятельность с попыткой остаться хирургом, но не знаю, как у меня это будет получаться.

- То есть вы пока планируете остаться в Онкологическом центре комбинированных методов лечения?

Да, я планирую оставаться здесь, без вариантов.

- Как устроен сейчас ваш день?

Мне сложно вставать рано утром. Потому что иногда есть проблема с засыпанием. Есть такое понятие, как астенический синдром, он есть у всех больных в той или иной степени, и у меня тоже.

Обычно выхожу на работу в 9:00–10:00, но если надо прийти к семи утра, прихожу к семи. После еды я час отдыхаю, потом занимаюсь семьей. Сейчас дома я стараюсь не работать, а раньше работал постоянно.

Когда мы с вами в мае, вы говорили, что вам пишут три группы людей: больные четвертой стадии, другие онкобольные, которые обращаются за консультацией, и шарлатаны, которые предлагают альтернативные методы лечения. С тех пор что-то изменилось?

Я так понимаю, люди, которые предлагают альтернативные методы, уже не пишут, поскольку они поняли, что это бесполезно. Остался очень большой массив людей, которые пишут с различными онкологическими проблемами и запущенными формами.

Мы не успеваем отвечать на все письма, потому что их действительно очень много. За время существования проекта мы ответили в общей сложности больше чем на 10 тысяч писем. И остается еще очень много неотвеченных. Команда (Андрей Павленко отвечает на письма вместе со своими коллегами - прим. «Бумаги» ) не справляется, у нас очень много задач и целей, а я функционально еще не близок к идеалу - после трех часов дня я понимаю, что уже устал и нужно отдыхать.

- Вам приходит много писем благодарности, где говорят, что проект помог?

Получаю очень много таких писем и личных сообщений. И тоже не всегда успеваю их читать. Люди говорят, что блог им очень помог справиться с ситуацией, с психологическими проблемами, найти в себе силы согласиться на то или иное лечение.

- Вы запустили PavlenkoTeamBot. Какие вопросы через него чаще всего задают?

Чаще всего почему-то обращаются женщины с проблемами молочной железы. Мы отвечаем на вопросы вроде «А что делать, если ожидание исследования больше двух месяцев?» и «А что делать, если нет того или иного препарата?» В принципе, это те проблемы, которые я уже озвучивал.

- Вы вместе с командой продолжите отвечать на письма?

Мы пока продолжим отвечать, а потом подумаем, как быть с этой ситуацией. Потому что это отнимает очень много времени. Лично у меня есть еще одна проблема: когда я набиваю текст на клавиатуре, то каждое касание - это как разряд молнии. Люди, которые страдают нейропатией, знают, что это такое. И со смартфоном то же самое. Я также не могу сейчас писать ручкой: у меня и так был плохой почерк, а сейчас он стал практически неузнаваем. Я не чувствую, как держу ручку в руках. И жестикуляция руками сейчас сильно затруднена. Я сейчас инвалид во всех смыслах этого слова.

За последние несколько дней мне пришло 580 писем. Я пока не знаю, как буду поступать, и прошу прощения у тех, кто не получает ответов.

- Расскажите, как появилась идея создать благотворительный фонд.

Если мы берем практику зарубежных фондов, то есть два варианта финансирования исследований в онкологии: крупный бизнес и фармацевтический. И по большому счету все клинические хирургические исследования, которые проводятся на Западе, спонсируются из различных фондов: выделяются гранты и так далее. У нас в России клинические исследования по хирургии не проводятся вообще.

Есть два международных исследования, которые инициированы в России. Они проводятся исключительно на голом энтузиазме и сталкиваются с проблемой мотивации, потому что не поддерживаются никаким вознаграждением. Пока [мотивации] хватает, но чтобы проводить такие исследования систематически, нужно финансирование. Это первое, что меня сподвигло: [осознание] того, что нам не хватает специализированного фонда, который занимался бы проблемой финансирования и проведения клинических исследований.

Вторая задача - это учебный проект для хирургов-онкологов. Нужно, чтобы у человека, который выполняет роль наставника, была финансовая мотивация. Кроме ментора и наставника в этом проекте будет еще и резидент. Это хирург, который уже закончил ординатуру. Чтобы во время обучения по программе фонда он не думал, как прокормить себя и свою семью, мы будем платить ему зарплату, равную среднему заработку.

Еще в медицине есть много проблем с коммуникационной составляющей. Доктора не умеют или плохо общаются с онкобольными. При общении возникает много сложных ситуаций, и наши доктора не знают, как из них выходить. Поэтому еще одно направление - это обучение коммуникации. Думаю, это станет первым проектом, который будет финансироваться из нашего фонда.

Мы также понимаем, что в клиниках есть проблема с оборудованием. Мы будем пытаться помогать и с этим.

У проекта два направления. Первое будет решать быстрые задачи, второе - фонд целевого капитала - должно помочь нам обрести финансовую независимость, чтобы мы не зависели от частных пожертвований. Думаю, что мощностей фонда уже через год будет хватать, чтобы обучать порядка 10–15 хирургических онкологов в год. Многие говорят: что такое 10–15 человек в масштабе страны? Но в тех же США в год выпускается порядка 15 хирургов-онкологов.

- Вы президент фонда. Кто еще в команде?

Сейчас в команде пять человек.

- После того, как вы объявили о запуске проекта, с вами уже связывались потенциальные крупные жертвователи?

Да. Мы с ними сейчас ведем переговоры, и я надеюсь, что до 1 января 2019 года у нас уже будет первое крупное вложение.

В середине марта петербургскому хирургу-онкологу и руководителю Онкологического центра комбинированных методов лечения Андрею Павленко диагностировали рак желудка третьей стадии. Вместе с изданием «Такие дела» врач запустил блог о своей болезни, в котором рассказывает, что делать тем, кто тоже столкнулся с онкологией, как сообщить о диагнозе близким и что необходимо знать о болезни.

Андрей Павленко рассказал «Бумаге », с какими просьбами обращаются читатели блога, почему он не обратился к иностранным врачам, отчего снижается информированность пациентов о болезнях и какие недостатки лечения в России нужно учитывать.

- Вы узнали о диагнозе больше двух месяцев назад, как за это время изменилось ваше состояние?

Эмоциональное состояние почти не изменилось, а физическое ухудшается: химиотерапия довольно агрессивная. Я чувствую, что она дает о себе знать: слабость, недомогание, головокружения. Второй курс закончен, сегодня состояние позволило мне выйти на работу, следующий курс будет через неделю.

- Сколько всего предусмотрено курсов?

Четыре предоперационных курса химиотерапии, потом сделаю компьютерную томографию. Если мы достигли успеха, то будет сделана операция. После операции тоже будет химиотерапия. Интервал между химиями две недели, и мне нужно его обязательно соблюсти, потому что шанс на хороший эффект есть при строгом соблюдении тайминга.

- Как с началом лечения изменился ваш распорядок дня? От каких дел вам пришлось отказаться?

После первого курса я продолжал оперировать, но потом произошло осложнение - фебрильная нейтропения. Она возникает на фоне отсутствия белых кровяных клеток, и любой микроб, который может попасть в организм, способен вызвать серьезные осложнения, потому что у организма нет сил защититься. В этой ситуации необходимо принимать антибиотики. Я пропил целый курс, поэтому мне удалось с этим осложнением довольно быстро справится. Мне повезло.

Но осложнение заставило меня отказаться от работы в клинике. Теперь [для прихода на работу] я четко выбираю день, когда хорошо себя чувствую.

- Такое осложнение мешает проводить операции?

Планировать операции я перестал, потому что это очень энергозатратно. Понял, что мне необходимо поберечь силы. Чем реже появляюсь в клинике, тем меньше шансов подхватить внутрибольничную флору: в больнице микробы злее, чем «дикие», которые на улице, если говорить грубо.

- Как пришла идея завести блог?

Идея возникла быстро. Фактически на третьи сутки после постановки диагноза я уже говорил с человеком, который помог мне связаться с «Такими делами » и организовать этот проект. Основная его направленность - это наши больные, которые часто недоинформированы о своей ситуации, о том, как себя вести, что делать, куда идти, какие могут быть последствия лечения. Они не знают еще много-много нюансов, которые я собираюсь затронуть.

- После запуска блога что вам пишут, о чем рассказывают и спрашивают?

Я получаю очень много писем. Физически ответить на все у меня не получается. Но стараюсь выделить с просьбой о помощи и пытаюсь на них ответить. Это больные с четвертой стадией, которым уже отказали в проведении специальных методов лечения. Изучая их историю, к сожалению, часто прихожу к такому же выводу, как и остальные доктора: что их, к сожалению, уже нельзя лечить. Такое бывает в онкологии, когда все методы исчерпаны, и состояние больного не позволяет продолжать лечение. Это называется терминальной фазой заболевания, когда уже ничего не сделать. Такие обращение, к сожалению, довольно часты.

Вторая группа - это больные, которые обращаются с вопросом, как поступить в той или иной ситуации. Я пытаюсь помочь советом. Безусловно, проконсультировать всех больных у меня сейчас не хватит ни сил, ни возможностей.

Третья группа - это шарлатаны, которые пишут письма с различными вариантами альтернативных методов лечения. Их колоссальное количество. Причем письма приходят не только из нашей страны, но и из Америки, Германии, Австралии. Люди предлагают лечение, причем такими методами, которые, на мой взгляд, не то что не являются научно доказанными, это просто какая-то профанация.

С учетом обратной связи от читателей, изменилась ли как-то идея блога? Что вы собираетесь дальше записывать?

В принципе, все моменты, которые хотел отразить в блоге, не подверглись никакой коррекции: я и так знаю, чего в нашей ситуации не хватает с онкологической помощью. Это скрининг, то есть ранняя диагностика, которая у нас отсутствует. Нам необходимы программы, составленные группой профессионалов, которые действуют на основании современных исследований.

Второй момент - как вести себя в ходе химиотерапии и настраиваться на лечение: психоэмоциональная поддержка, насколько важно не падать духом, держать себя в руках. У нас нет психологической поддержки онкологических больных. Знаю, что в некоторых онкодиспансерах главные врачи выделили ставку и развили группу психологической поддержки. Пока планирую на территории клиники, где работаю, создать несколько групп, в том числе и психологической поддержки. То есть в штате онкоцентра будет психолог, который будет специализироваться на онкологических проблемах.

У меня будет подробный подкаст про медикаментозное сопровождение больного на химиотерапии, где я буду озвучивать содержание индивидуальной аптечки, которая должна быть у каждого больного. Запишу подкаст для своих молодых коллег-хирургов о том, как пробиться и добиться успехов в хирургическом плане. Буду озвучивать идею создания учебного центра, основанного на новых принципах активного обучения, когда хирург-ментор на операции меняется с ассистентом - и тот выполняет какие-то элементы самостоятельно под наблюдением.

- Что важно знать человеку, чей близкий заболел раком?

Могу оценивать это только по тому, как отреагировала моя семья. Наверное, я для них и есть медицинский психолог, потому что мне этот диагноз принять было, видимо, гораздо проще, чем им. Стараюсь их поддержать и всячески развеять их смутные, мрачные мысли. Сейчас все спокойны, заражены моей уверенностью.

Я не раскисаю, продолжаю шутить, выполнять рутинные обязанности папы. Мы привыкли к активному образу жизни, занимались скалолазанием, гуляли. Сейчас не могу это делать, но играю с детьми в настольные игры, общаюсь, выбираю книги для старшей дочки. Важно не выпасть из жизни - это мой самый главный совет. И продолжать быть собой.

Родственники действительно иногда падают духом, и чаще всего им тоже необходима психологическая поддержка, но я не готов компетентно ответить на этот вопрос. Знаю, что очень хорошая группа создана при детском онкогематологическом центре НИИ Горбачевой: списывался с психологом оттуда. Она поддерживает даже не деток, а родителей, они часто нуждаются в колоссальной психологической поддержке.

- Как вы себя поддерживаете?

У меня есть четкий план, и я верю в его успех: пройти четыре курса химии, выполнить операцию, получив еще один курс, вернуться к своей обязательной деятельности. И я не тешу себя надеждами, а точно знаю, что так и должно быть. И установка на лечение должна быть крайне позитивной, только это позволяет человеку не выбиться из сил.

Есть ли у меня мрачные мысли? Да, иногда возникают. Но важно на них не зацикливаться. Тем не менее как человек практичный я понимаю: я сейчас делаю то, чтобы при самом мрачном сценарии всё было хорошо с моей семьей. И чтобы онкоцентр в своей работе продолжал двигаться вперед и не останавливался в развитии (в интервью «Афише» Павленко рассказал, что уже нанял человека, который сможет заменить его, если у него не получится вернуться на работу - прим. «Бумаги»).

Еще обновляю свой плейлист: хочется слушать больше. Я меломан, вношу в плейлист Guano Apes, «Металлику», Хворостовского, «Реквием» Моцарта. Еще начинаю читать книги, которые давно хотел прочитать.

- Как вас поддерживают коллеги?

Коллеги заставили меня прослезиться, это было колоссально (речь идет о флешмобе, который запустили коллеги Павленко: в конце апреля они записали видео, в котором побрились налысо, и разместили его в соцсетях с хэштегами #pavlenkoteam и #totallyboldoncology - прим. «Бумаги»).

Для них новость о болезни была тяжелым ударом, потому что они молодые. И я фактически привел их в эту клинику полтора года назад, мы только начали развитие. Они уже состоявшиеся хирурги, но еще не владеющие всем спектром операций, которые я им хотел бы дать. Пришлось ускориться: сейчас активнее участвую в их операции в роли ментора. Надеюсь, эта болезнь не заставит их опустить руки.

- Не думали ли вы уехать лечиться за границу?

У меня солидная опухоль, и я уверен, что в Российской Федерации ее можно лечить не хуже, поэтому остался. Знаю, какие препараты использовать, - в принципе, план лечения был понятен сразу. У меня лично сложилось негативное мнение в отношении многих [заграничных] клиник: люди, которые иногда отказывались от лечения у меня, уезжали на лечение туда, и им делали тот же объем процедур, что можно было сделать здесь. Или делали совсем не то, что можно было бы сделать, и получались совсем другие результаты. Здесь лечение было бы вообще бесплатным. Часто клиники расценивают медицинских туристов как мешок с деньгами.

- Можно ли в России получить качественное бесплатное лечение?

По ОМС можно, но есть нюанс - временной фактор. Например, вы пришли к терапевту с анемией, вам сделали колоноскопию, обнаружили рак и отправили в онкологическую поликлинику. Месяц от приема терапевта до колоноскопии, неделя - до получения заключения, две недели - до посещения онколога. Онколог составляет план обследования, этот промежуток затягивается еще на полтора месяца. А с онкодиспансером и ожиданием операции еще две-три недели «бесплатный период» от первичного прихода до момента попадания на лечения затягивается на два с половиной-три месяца. Это данность. И с этим пока ничего нельзя сделать.

- В какой срок в идеале должна укладываться диагностика?

Если мы говорим о третьей стадии, то два месяца уже ни на что не повлияют. Но если мы выявили раннюю опухоль, то вероятность излечения такого больного приближается к 100 %. В этой ситуации срок в два месяца может быть критическим. Из неинвазивного, то есть с блестящими результатами выживаемости, рак может превратиться в инвазивный - операция будет травматичнее, а прогнозы на лечение ухудшатся.

В лечении играет важную роль и информированность. С чего начинать человеку, который вообще не представляет, что делать?

Первое: найти информацию в интернете, хотя не могу сказать, что там всё достоверно. Рекомендовал бы максимально сократить догоспитальный этап, не рассчитывая на бесплатное обследование, - других вариантов не вижу. Мое дообследование и стадирование прошло в три дня. Я понимаю, что у меня приватные условия, которые не у всех есть, но я бы не стал рассчитывать на ОМС.

- Пациенты могут повлиять на лечение и сделать общение с врачом эффективнее?

Нужно попытаться задавать правильные вопросы: «Как можно в такой ситуации поступить?», «Какие возможны варианты?». И нужно все-таки войти в положение доктора, понять, что он находится в жестких условиях. Медики в оглушенном состоянии: СМИ и СК гнетут, в отношении врачей заводится много дел, профессионалов часто пытаются наказывать за осложнения, которые возникают у пациентов. В день могут быть две-три операции, 20 консультаций. Пациенты должны понимать, что доктора такие же люди. Серьезнее проблемы «рак» сложно себе представить, но проблемы есть у всех.

- Теперь, когда вы сами онкопациент, вы стали лучше понимать своих пациентов?

Нет. Я всегда пытался поставить себя на место человека. Пациенты часто рассказывают и о семейных проблемах, я всегда выслушивал и понимал, что нужно скорректировать план лечения, консультацию, операцию. И важно дозированно давать информацию. Если больной в жесточайшей депрессии и в апатии, нужно донести, что серьезность проблемы значимая, что сейчас необходимо сосредоточиться на своем лечении, что есть варианты и какой лучше - всё, для первого раза достаточно….

P.S. Я не знаю что право сказать, человек спасавший жизнь до этого, сам стал пациентом. С таким стальным стержнем и желанием жить и работать, продвигать и передавать свой опыт молодым. Честь ему и хвала.!!!

20 июня 2018

Некоторое время назад 40-летнему мужчине диагностировали третью стадию рака желудка, однако Андрей не намерен сдаваться. Он ведет блог, чтобы и те, кому пришлось столкнуться с подобным диагнозом, верили в свои силы.

Врач-онколог Андрей Павленко борется с раком/Фото: кадр из передачи

В апреле этого года одному из лучших хирургов-онкологов Андрею Павленко диагностировали третью стадию рака желудка. Мужчина четко решил для себя не сдаваться и бороться с болезнью всеми возможными способами. Кроме того, Андрей ведет блог, где рассказывает обо всех этапах лечения, чтобы и все те, кому пришлось столкнуться с подобным диагнозом, верили в свои силы.

В эфире программы «Прямой эфир» хирург-онколог рассказал, как живет сегодня. По его словам, за прошедшие полтора месяца пережить и изменить пришлось многое, однако благодаря поддержке родных и близких все прошло легко. «Скрытое течение болезни не позволяло мне заподозрить, что она существует. И возраст 39 лет. Эти два фактора не позволили мне провести скрининговые обследования. Боли в желудке начались еще в ноябре 2017 года, тогда я купировал их препаратами, а недомогание списал на рабочий график и нерегулярное питание. В апреле все-таки сделал гастроскопию и гистологию, тогда и был поставлен диагноз», — рассказал Андрей.

У мужчины подрастают трое детей и есть супруга Анна, с которой он счастлив уже 16 лет. По словам жены Павленко, она тяжело восприняла новость о болезни мужа, однако ради любимого ей пришлось взять себя в руки. Сейчас она всеми силами поддерживает мужа.

«Он сильный человек, сильнее, чем мы, близкие. Сейчас мы заражены его позитивом, стремлением жить», — отметила Анна, появившись в студии программы. Андрей надеется пробыть с семьей как можно дольше. Своими близким он пишет записки, чтобы родные знали, что делать в случае самых разных ситуаций.

У Андрея Павленко подрастают трое детей. Все они поддерживают папу/Фото: кадр из передачи

Поддерживают Повленко и его коллеги. Они даже устроили флешмоб и все вместе побрились налысо. Отметим, что несмотря на болезнь, Андрей продолжает давать консультации и спасать человеческие жизни.